Я приготовила завтрак и, приведя себя в порядок, поехала на работу. Ровно в семь утра я пересекла приемное отделение и поднялась в санпропускник. Открыв дверь, я увидела Одьена. Он только начал переодеваться. Закрыв дверь, я присела на корточки в коридоре и стала ждать.
Спустя несколько минут он вышел и, просто обогнув меня, вошел в отделение. Многообещающее приветствие и прекрасное начало рабочего дня!
Кофе, медкарты, снова кофе. Утренний обход. «Помятый» доктор Ельзи после ночной смены. Приход коллег на работу. Шуточки и пошлые анекдоты. Операционный день, в котором я не принимала участия, потому как Ригард вычеркнул меня из плана. Три кружки кофе.
В пять часов, когда все начали собираться по домам, в ординаторскую вошел Одьен и позвал меня в свой кабинет. Я молча шла за ним, вглядываясь в высокую стройную фигуру неизвестного мне человека. Злоба, что еще вчера переливалась через край, исчерпала себя и превратилась в пустоту. Никаких чувств, никаких эмоций. Странное состояние, но вроде бы, привычное для меня.
– Проходите, присаживайтесь, – произнес он, распахивая дверь передо мной.
На этот раз я выбрала кресло. Сама не знаю, почему и как осмелилась, но переступив порог его кабинета, я тут же зашагала вперед и присела именно в кресло.
Ни кофе, ни чая мне не предложили. Ну, еще бы! После моей вчерашней выходки ничего другого ожидать не следовало.
Одьен присел в соседнее кресло и откинулся на его спинку.
– Сегодня мы будем работать вместе. Хотя, вы должны уже об этом знать. Ельзи передал вам браслет связи?
Я подняла руку, демонстрируя Одьену электронный браслет.
– В приемник на подмогу вызывают нечасто и, в основном, до часу ночи. Затем больница засыпает до утра. Обходов в отделении за дежурство три: в одиннадцать вечера, два ночи и шесть часов утра. Если что-нибудь случится, медсестры свяжутся с вами по сети. Сегодня с нами работают Николетт и Лорейн. Все госпитализации вы согласуете со мной, точно так же, как и вызываете на спорные и проблемные случаи. На экстренные операции зовете меня. Вроде бы все.
– Я могу идти?
– Да, можете.
Я встала и прошествовала к выходу. Что ж, посмотрим, что принесет мне это дежурство.
Не успела я до ординаторской дойти, сработал мой браслет.
– Ней слушает, – вздохнула я.
– Доктор Ней, это приемное. Здесь обратились с травмой, не могли бы вы посмотреть?
– А где ваш травматолог? – спросила я.
– Разве он один справится? – недоуменно констатировала медсестра.
Я приняла решение спуститься вниз и разобраться во всем на месте. Травматолог приемного отделения, доктор Гроун, объяснил мне, что к чему, буквально несколькими фразами:
– Либо помогаешь тут и мы валим спать в двенадцать, либо я разгребаю здесь все один, но тебя, дорогая моя, вызываю на консультацию к каждому своему пациенту.
Я подняла обе руки и пожала плечами:
– Я здесь, чтобы помочь вам!
Пожилой доктор Гроун улыбнулся мне в ответ и указал пальцем на группу пациентов, сидящих в холле. Кажется, их было человек двадцать, не меньше.
– Они что, все к нам? – спросила я.
– Нет, половина к хирургам. Не стойте, доктор Ней, берите медсестру и вперед.
– И где медсестру взять?
– Триша! – закричал доктор Гроун. – Триша, где тебя черти носят?!
– Да здесь я! – раздалось откуда-то сбоку.
Я обернулась и увидела даму в годах, надвигающуюся на нас.
– Триша, солнышко, помоги доктору Ней, – расплылся в улыбке доктор Гроун.
Триша остановилась напротив меня и уперла пухлые руки в объемные бока.
– А вы красотка, доктор Ней, – хмыкнула медсестра. – Кто ж надоумил вас стать травматологом?
– Обстоятельства, – улыбнулась я.
– В общем, я Триша и помогу вам сегодня.
– Спасибо, Триша.
– Пойдемте, выберем счастливчика, которому повезет смотреть на ваше красивое лицо, а не на помятую физиономию Гроуна, – медсестра развернулась и направилась в сторону холла.
Я засеменила следом за ней. Парнишка с переломом руки, две женщины с резаными ранами и несколько подростков с ушибами. В девять вечера я собралась сделать перерыв и сходить в туалет, но увы, меня снова вызвали прямо у дверей в «заведение». Поскольку потерпеть еще немного я была в состоянии, свидание с горшком пришлось временно отложить.
Пропитанный спиртом и мочой мужчина в грязной одежде со слипшимися волосами ожидал меня в смотровой.
– Что случилось? – спросила я, подходя к нему и дергая руками в перчатках за мочки ушей.
Кроме мычания, в ответ я не услышала ничего.
– Раздеваем его, – сообщила я Трише и начала стягивать с неподвижного тела провонявшую одежду.
– Его нашли на улице. Валялся там с обеда. Люди вызвали архиереев, а те – неотложку, – пояснила медсестра.
– Где бригада, которая доставила его?
– Уже уехали, – пожала плечами Триша.
Я обернулась к ней и вскинула брови.
– Здесь так заведено?
– Ну, как вам сказать…
– Все ясно.
Я начала осмотр. На голове под коркой крови – рана. Лицо отечное, хотя в его состоянии – это почти что норма. На пальпацию шеи он не отреагировал. Я надавила на грудь, и тело дернулось под моими руками, продолжая что-то мычать. Живот «спокойный». Таз без особенностей.
– Поставьте катетер. Посмотрим, что там с мочой.
С мочой пациента было все в порядке. Ран на ногах не было, но вот левая голень неизвестного была изогнута посредине, что свидетельствовало о переломе обеих костей.
Этого мужчину просто подобрали на улице и привезли сюда. Никто не мерил ему давления, никто не пытался натянуть фиксатор на сломанную ногу. Вонючий, пьяный, он никому не был нужен. И, честно говоря, мне тоже было на него наплевать. Но, либо ты делаешь свое дело хорошо, либо не делаешь его вообще. Я помогала ему, потому что я – врач.
– Возьмите анализы, потом просканируем. Вызовите нейрохирурга и хирурга. Пока все.
– Хирург из приемного в операционной. Звать ответственного?
– Зовите, – пожала плечами я.
Одьен пришел, когда результаты сканирования были сброшены в общую больничную сеть. Поздоровавшись с Тришей, он склонился над пьяным телом и похлопал его по щеке.
– Как вас зовут? – громко спросил Одьен.
– Сла-а-а-ик, – пробурчал мужчина.
– Как?
– Сла-а-а-вик…
Одьен хлопнул Славика по щеке, и мужчина приоткрыл заплывшие веки.
