– Нет. Не со мной.
– Хорошо. Попрошу Айени отвезти меня к Поуку.
– Удачи, доктор Ней.
Я вышла из его кабинета и взглянула на сестринский пост. Николетт все так же сверлила меня пытливым взглядом.
– До понедельника, Николетт, – я опять кивнула, проходя мимо нее.
– До понедельника, доктор Ней.
Я поднялась в отделение нейрохирургии. Постучала в дверь к Айени.
– Доктор Ригард уже ушел! – прокричала мне медсестра с поста.
– Благодарю!
Я вернулась на этаж, переоделась, вышла на парковку и села в машину. Я бы позвонила Айени, если бы он дал мне свой номер. Попыталась найти контакт в сети. Ничего. Личность А. Ригарда, точно так же, как и О. Ригарда, как и К. Оусен, как каждого из членов их большой семьи, была не более, чем строкой с краткими сведениями об образовании и занимаемой должности. Ни фотографий. Ни страниц в соцсетях. К чему такая скрытность? И что вообще я знаю о всех них?
Айени обещал приехать ко мне сегодня вечером. Тогда и попрошу его об услуге. Главное, чтобы он не попросил чего-нибудь взамен. Я свернула голопроекцию и сняла наушник. И тогда увидела его. Одьен вышел из больницы и шел к своей машине. Он прошел мимо нее и пошел дальше. Остановился у моей развалюхи и открыл водительскую дверь.
– Я поведу.
***
Я сидела справа от него и молчала. На выезде из города Одьен заехал на знакомую мне станцию сервисного обслуживания.
– Тебе что-нибудь купить? – он потянулся к сумке на заднем сидении.
Я смотрела на витрину с вывеской. Казалось, будто сейчас снова увижу их… Головы своих родственников. Он взял меня за руку, и я встрепенулась.
– Алексис, тебе что-нибудь купить?
– Капучино и сэндвич с мясом, – сосредоточенно произнесла я.
– Один? Два?
Я поморщилась.
– Один, конечно.
– Ты должна хорошо есть. Высококалорийная диета необходима для восстановления сил и поддержания баланса Потока.
Он говорил, как мой отец. Теми же словами.
«Найдешь Григория и скажешь ему: «Клятва Возмездия – выше Устава». Он поможет тебе. Адрес я уже сказал. Станция Павла по дороге. Доберись туда и переоденься. Старайся никому не попадаться на глаза. Для всех ты послушница. Никаких прыжков. По крайней мере, пока. Ты все поняла?»
Я зажмурилась и отвернулась. В груди начало щемить.
– Алексис, почему у тебя проблемы с этой станцией? – Одьен сильнее сжал мои пальцы.
– Моим родственникам отрезали головы и выставили их в зале перед дверями на похожей сервисной станции, – я повернулась и указала рукой на двери рядом с витриной. – Головы стояли в ряд, а тела были свалены в кучу у стойки кассира. Перед тем, как убить, их заставили раздеться догола в раздевалке. А потом выволокли всех в зал и отрезали им головы. Послушники в одиночку никогда бы не справились с семьей райотов. Значит, среди тех, кто издевался над ними и убил, были и хранители.
– Ты видела, как их…
– Нет. Я пришла, когда все было кончено.
– Моя семья никогда не участвовала в подобных зверствах, – Одьен смотрел на вывеску станции.
– Но были те, кто участвовал. И ты их знаешь.
– Поехали отсюда, – Одьен отпустил мою руку и завел двигатель. – Позже поедим.
Безусловно, он был знаком с теми, кто проявлял особую жестокость во время Восстания. Возможно, он и по сей день здоровается с ними за руку и угощает их дорогим спиртным во время вечеринок. Никто не понес наказания за содеянное. Все сделали вид, что мир стал лучше, а его обитатели – человечнее.
– Куда мы едем? – спросила я спустя несколько минут молчания, глядя на деревья, мелькающие за окном.
– Я позвонил Поуку и договорился о встрече. Он сказал, что ему позвонила какая-то девушка и сообщила о смерти Питера. Девушка не представилась и попросила встретиться с ней. Номер телефона зарегистрирован на какую-то Дороти Уайт, которая живет в приюте для душевнобольных уже десять лет. Скажи, это ты звонила Поуку?
– А он быстро пробил номер, – вздохнула я.
– Поук испугался. Вообще-то он не из боязливых, но, видимо, что-то произошло, пока Питер был в больнице.
– Ты предупредил, что будешь не один?
– Да. Я сказал, что моя Aisori хочет с ним поговорить.
Я медленно повернулась лицом к Одьену.
– Вот так прямо и сказал?
– Немного иначе, но смысл тот же.
– Как ты меня представил? Подругой, девушкой, любовницей? – я фыркнула. – Нет, мне просто интересно, что именно ты ему сказал!
– «Женщина, которая мне очень дорога», – ответил он.
– Даже так, – я уважительно кивнула. – Странная формулировка для твоей ошибки. А, прости, для твоей дважды-ошибки!
– Мы почти приехали, – он сбавил скорость и начал притормаживать.
Мы проехали указатель на С. и, не доезжая до магистральной развязки, свернули на какую-то маленькую дорогу, уходящую дальше в гравийку. Одьен остановил машину и заглушил двигатель.
– Здесь? – я начала оборачиваться по сторонам. – Ты привез меня сюда, чтобы убить?
– Поук выбрал это место. Не я.
– Смеркается. Может, он заманил нас с тобой в ловушку и хочет спрятать тела в ближайшем лесу?
Одьен улыбнулся и вышел из машины. Он присел на багажник и уставился на дорогу. Я тоже вышла из машины. Подошла к нему.
– Видишь этот съезд? – он указал на дорогу, по которой мы приехали. – Здесь погибла младшая сестра Поука семь лет назад. Это было во вторник. А в субботу должна была состояться их с Айени свадьба.
– Боже мой, – прошептала я, глядя на автомагистраль, по которой мчались машины.
– Она выезжала с этой дороги, когда водитель встречной машины не справился с управлением. Он пробил ограждение и на полной скорости врезался в нее. Боковой удар со стороны водительского сидения. Машина несколько раз перевернулась и оказалась на зеленой зоне, – Одьен указал рукой на поле, раскинувшееся перед нами. – Его невеста была беременна. Десять недель. И мы хранили ее в закрытом гробу.
– Это ужасно, – вздохнула я.
Одьен встал с капота, заметив, что какая-то машина притормаживает перед съездом на дорогу.
– А вот и Поук.
К нам подъехал ничем не примечательный седан. Из него вышел мужчина лет сорока. Послушник.
– Привет, Поук, – Одьен пожал ему руку. – Познакомься, это Алексис.
Поук перевел на меня настороженный взгляд.
– Это я вам звонила. Извините, если напугала вас.
– Ты не говорил, что твой осведомитель – райот! – Поук перевел взгляд на Одьена.
