– Ты когда-нибудь встречала человека, у которого не было бы ни одного электронного гаджета дома? – шептал Одьен, сидя на кухне на полу. – Голопорт, планшет, браслет, обычный телефон, ПК? Хоть что-нибудь?
– Разбитый телефон лежит в коробке в хранилище. Но здесь я видела разные зарядные устройства. Значит, другие гаджеты у Питера были.
– И дом обыскали еще до нас, – сделал вывод Одьен.
– Остались гараж и машина Питера.
– Надеюсь, в гараже барахла меньше, чем на чердаке, – Одьен встал.
Я пошла следом за ним. Он открыл дверь, ведущую из коридора в гараж. Н-да… Барахла там было немало. Банки из-под краски, рабочий инструмент, стеллажи с какими-то коробками.
Одьен подошел к стеллажу и начал изучать содержимое коробок. Достал из одной бинокль. Потом спиннинг. Катушку с леской.
– Он увлекался рыбалкой? – я потянулась к ручке машины.
– Стой! – зашипел Одьен. – Она на сигнализации. Видишь лампочка мигает синим под лобовым стеклом сбоку?
– Кто оставляет машину на сигнализации в гараже собственного дома? – я достала ключи и разблокировала замок.
– Кто надевает куртку, берет с собой ключи от дома и машины, а потом лезет на крышу своего же дома и прыгает оттуда вниз? – Одьен продолжал перебирать рыбацкие снасти Питера.
Я забралась в машину. Открыла «бардачок» – перчатки, зарядное устройство, батарейки, фонарик, открытая пачка сигарет для электросигареты. Я потянулась к пепельнице в машине. Открыла ее и насчитала двенадцать бычков. Сигареты той же марки, что и в бардачке. Я высунулась из машины.
– Когда ты обыскивал дом, видел модуль от электросигареты?
– Нет.
– А бычки?
– В доме нет, но… – Одьен начал оборачиваться по сторонам, потом подошел к какой-то открытой банке из-под краски, поднял ее и достал оттуда бычок. – Здесь есть. Полбанки точно будет.
Я показала ему бычок из машины.
– Такая же марка сигарет?
– Да, такие же.
– Он курил здесь, в гараже, и в машине. Тогда где электросигарета? Хоть одна?
– Ищи дальше. Может, в машине найдешь.
Я начала рыскать дальше. На заднем сидении лежал термос. Я открыла его. Недопитый кофе пах просто ужасно. Я поморщилась и закрыла термос. Несколько пачек салфеток валялись на полу. Резиновые коврики под водительским сидением и сидением пассажира грязные, испачканы каким-то белым песком. Резиновые коврики под задними сидениями были чистыми. Я пошарила руками между сидений, заглянула во все щели, подняла коврики, слазила под сидения. Ничего. Вылезла из машины и открыла багажник. Запах хлорсодержащего отбеливателя нельзя ни с чем спутать. Он был слабым, но все равно он был.
– Кто-то мыл здесь все отбеливателем.
Одьен подошел ко мне и внимательно взглянул на абсолютно пустой багажник машины.
– Где вещи, которые каждый возит с собой в багажнике? – задал вопрос Одьен. – Хотя бы аптечка? У меня еще есть домкрат, электронасос, знак аварийной остановки, буксировочный трос. А здесь чисто, как будто машина из салона.
– Он за кем-то следил. Брал с собой кофе в термосе. Значит, сидел подолгу на одном месте. Курил в машине.
– Электросигареты нет. Голопорта нет. В багажнике чисто, и его явно вымыли с отбеливателем. Стало быть, хотели вывести следы крови. Я был на чердаке. Там есть выход на крышу. Если он прыгал с крыши этого дома – пролетел вниз метров семь, не больше. А его травмы при поступлении трудно получить, упав с высоты семи метров.
– С его повреждениями я бы сделала ставку на метров пятнадцать, не меньше.
– Предположим, он упал не здесь, – рассуждал Одьен. – Кто-то его находит. Он еще жив. Его пакуют в багажник этой машины, предварительно достав все вещи отсюда, чтобы тело влезло. Привозят домой, скорее всего, ночью, чтобы соседи не увидели, кто сидит за рулем машины Питера. Ставят машину в гараж. Забирают вещи Питера, скорее всего, сумку, которая у него была с собой: в ней могли быть электросигарета, голопорт, планшет и еще, черт знает, что. Оставляют в кармане окровавленной куртки брелоки, ключи, разбитый телефон. Обыскивают дом, забирают все, что их интересует, возможно, компьютер и другие гаджеты. Берут отбеливатель из его ванной и моют багажник. Тело Питера выносят на задний двор под окна дома и уходят. Его обнаружила соседка в десять утра. К нам его привезли около десяти тридцати.
– Почему они не добили его? Могли же убить, но оставили полуживым у дома?
Одьен прищурился:
– Возможно, они сами не были заинтересованы в его смерти? Если они не знали, что ему известно, проще сохранить репортеру жизнь и потом допросить. А когда он расколется и расскажет, как на них вышел, его можно будет убить.
– Но в больнице он мог прийти в себя и все рассказать архиереям?
– Значит, кто-то из них работает в нашей больнице. Он мог следить за Питером, за его состоянием и не допустить того, чтобы тот пришел в себя в первом измерении. А допрашивать его могли и во втором измерении. Как только он поступил, мы с Айени сразу поняли, что он палач. Парень пытался вытянуть из нас Поток. Пришлось ввести его в медикаментозный сон.
– А в день, когда его состояние стабилизировалось, и вы с Айени вывели его из медикаментозного сна, ему очень быстро стало хуже, – кивнула я.
– Вряд ли он что-то им сказал, иначе, убили бы сразу. А так, его опять оставили нам. И после того, как тебе удалось вытянуть из него только один слог, его убили, чтобы он больше не заговорил.
– Найти бы место, где он упал, – вздохнула я.
– Это все равно, что искать иголку в стоге сена. Архиереи проводили расследование его парасуицида. Здесь несоответствия налицо, а они сделали заключение, что Питер спрыгнул сам с крыши своего дома.
– Значит, тот, кто проводил расследование работает на тех, кого мы ищем. Ты знаешь имена тех архиереев?
Одьен отвернулся.
– Да. Я их знаю. Черт… Одни мы такое дело не потянем. Нам нужны помощники.
Я огляделась по сторонам.
– Почему Питер курил в гараже, если мог курить в доме?
Одьен вернулся к стеллажам с коробками.
– Гоаре постоянно курит в рабочем кабинете. Курильщики часто дымят, пока работают. Если Питер предпочитал работать в гараже – здесь же он и курил, – Одьен поднял голову и осветил фонарем потолок. – Видишь проводку? Это разъемы от голопроектора.
– Проектор сняли?
– Проектор-то сняли, но проектор только показывает изображения. Если Питер работал в гараже, то это неспроста.
Я подошла к банке с бычками Питера, которая стояла на полу. Прислонилась спиной к стене. Голопроектор должен был висеть под потолком. Изображение должно было проецироваться на капот машины, стоящей передо мной. Питер часто должен был стоять на том месте, где была я. Он курил, глядя на изображение, и размышлял. Бросал бычки в банку. Он палач, как и я. В любой момент должен быть готов сняться с места и скрыться в неизвестном направлении. Сумка с вещами первой необходимости всегда лежит в машине. Там же есть наличные на черный день. Я так живу. Привыкла так жить. Машину можно быстро сменить, пересесть в другую. Дом с собой не заберешь. И в дом ты можешь больше никогда не вернуться.
