– Одьен, открой капот его машины.
– Ты что-то надумала? – он подошел к водительской двери, снял блокировку с замка капота и открыл его. – Ничего необычного не вижу. Хотя, я не автомеханик.
– Если бы ты хранил что-то важное под капотом, куда бы ты это спрятал?
Одьен задумался.
– Спрятал так, чтобы сразу нельзя было увидеть? – он начал шарить рукой по пустым пространствам между бачком стеклоомывателя и фарой.
Я услышала звук отрывающейся липкой ленты. Одьен достал инфоблок. Обрывки изоленты висели по сторонам от блока.
– Ты молодец! – Одьен чмокнул меня в щеку и закрыл капот. – Я бы в жизни не додумался искать его там!
– Архиереи тоже не додумались, хотя должны были вызвать криминалистов и проверить здесь все.
– Закрываем машину, поправляем занавески в доме, чтобы соседи никаких изменений не заметили, и уходим отсюда!
***
Мы вернулись ко мне около четырех утра. Одьен сразу же подключил инфоблок к голопроектору в гостиной.
– Твою мать, нужен пароль! – Одьен пнул диван.
– Нам нужен тот, кто взломает инфоблок Питера. Идеи есть?
– Завтра позвоню Поуку. Возможно, у него есть знакомые, которые помогут.
– Давай спрячем этот инфоблок в моей машине. Так же, как его спрятал Питер.
– Согласен, – он обнял меня и поцеловал в лоб. – Иди ложись спать. Скоро на работу ехать.
***
Я еле сползла с кровати в семь утра. Одьен к тому времени успел принять душ и заварить мне кофе. Мы примчались на работу без десяти восемь, быстро переоделись и ровно в восемь переступили порог отделения.
– О-о-о! – Ельзи похлопал мне, когда я вошла в ординаторскую. – Ну, с приходом вас, доктор Ней!
Все врачи засмеялись, глядя на мое кривое отечное лицо.
– Кофе налить, Алексис? – предложил Патриксон.
– Да-а-а, – я упала на стул.
– Молодежь, – вздохнул Наварро. – Что с вас взять?
– Молодежь здесь Ельзи, – я указала на него рукой, – а я в средней возрастной категории.
– Ты оператором сегодня записана, – Патриксон поставил на стол кружку с кофе. – Сможешь пойти, или тебя подменить?
– Смогу. Спасибо, доктор Патриксон.
– Просто Дик.
– Спасибо, Дик. В моих палатах поступления есть? – спросила я.
– Нет, – Ельзи что-то набирал на клавиатуре. – Сегодня один из тех редких дней, когда к нам за ночь никого не загрузили.
– Когда-то здесь было отделение травмы?
– Да. Шесть лет назад все начало разваливаться, – Наварро с кружкой кофе подошел к окну. – Сократили финансирование, урезали ставки. Доктора стали разъезжаться, кто куда. И что? – он повернулся ко мне. – Мы как принимали тяжелую травму, так ее и принимаем. Хорошо, что травмапункт на базе приемного отделения оставили. И то, поговаривали, что связи Ригардов помогли его сохранить. Я не знаю, что бы здесь было, если бы и травмапункт закрыли.
– Но мы и так им помогаем.
– Ты и Патриксон травматологи, – Наварро отпил кофе. – А я, например, хирург. Почему я в свои годы должен дежурить и помогать травматологам? Есть хирургическая бригада экстренной помощи. Один хирург всегда дежурит по больнице. Почему четыре раза в месяц я должен быть и хирургом, и травматологом одновременно?
– Потому что без тебя смена в приемном закопается, – Патриксон подошел к Наварро и похлопал его по плечу. – Терпи. Мы все так работаем.
– Было время, когда мы работали по-другому.
– Было и прошло, – Патриксон присел за стол. – Вчера встретил Айени в цветочной лавке. Ничего не меняется. Опять синие розы.
– Значит, вчера была годовщина, – пожал плечами Наварро. – А еще это значит, что он уйдет в запой и хорошо, если к понедельнику очухается.
– Сколько лет прошло? – спросил Патриксон.
Наварро задумался:
– Шесть, кажется. Или семь?
– Семь, – ответил Патриксон, что-то набрав в базе.
– Как вчера было, – Наварро сделал глоток. – До сих пор когда спускаюсь в приемник на какого-нибудь тяжелого, первым делом в лицо заглядываю, чтобы убедиться, что это не кто-то из моих.
– О чем вы говорите? – спросила я.
Наварро, Патриксон и Ельзи синхронно взглянули на меня.
– Да, ни о чем, – Наварро отвернулся.
– О невесте Айени Ригарда? – предположила я.
– О ее сестре, – ответил Патриксон. – Близнецы Соммервиль. Роуз и Мэйю. Роуз была невестой Айени. Мэйю – ее сестра-близнец.
– Мы принимали пострадавшую с того ДТП, – произнес Наварро. – Я, Одьен и Айени. Неизвестная в крайне тяжелом состоянии. Пассажир автомобиля. Интубирована на месте. Давление не держит. Не первая такая, и не последняя. Лицо все в крови. Айени начал осматривать ее голову и тут как закричит: «Мэйю?! Мэйю!!!»
Я вздрогнула.
– И тут я понял, кто передо мной, – продолжал говорить Наварро. – Сестра его невесты. Мэйю Соммервиль. Айени к бригаде кинулся, которая ее привезла. «Где вторая пострадавшая? Где вторая?» А они ему: «Женщина-водитель погибла на месте». Айени опять к Мэйю кидается, а я понимаю, что он ее за плечи трясет, пытаясь разбудить, а мы сканирование сделать не можем. Выдержке Одьена я тогда поразился. Брат невменяемый, вся бригада в ужасе, а он схватил шприц и вырубил Айени транквилизатором. Тот прямо в ремзале и рухнул. «Все работаем!» – кричит. «Работаем, как с неизвестной!» Подняли в операционную. Оди распахал ее от и до. И руки, как будто летали. Тогда я понял, что это от Бога талант. Что я, старый пес, не смог бы сделать все быстрее, чем он. А потом была тишина в больнице. Никто ни о чем не говорил вслух. Приехала Гоаре и забрала Айени домой. Одьен остался на работе. С тех пор я всем тяжелым, кого к нам привозят, в лицо заглядываю.
Я открыла голопорт и полезла в базу. Запрос: «Мэйю Соммервиль». «Поднять медицинскую карту из архива».
– И что ты пытаешься там найти? – Патриксон покачал головой.
– Просто интересно, – я пожала плечами.
– Из всей их семейки Мэйю самой толковой была, – Наварро пошел мыть кружку. – Правильно сделала, что уехала отсюда. Нечего здесь делать, в этом городе.
Я свернула голопорт и вылетела из ординаторской. Постучала в кабинет Одьена.
– Войдите!
Вошла и заперла дверь на замок.
– Что случилось? – он оторвал голову от голопроекции.
– Ты не сказал, что в машине невесты Айени был пассажир – ее сестра!
Одьен откинулся на спинку кресла.
– Я бы не хотел сейчас поднимать эту тему.
