– А я тебе их показывал? – Одьен достал из кармана куртки браслет и протянул его Айени.
– Показывал! Но я еще раз… …посмотрю! – он начал посмеиваться и сунул браслет в карман.
– Я его у нее в сумке нашел. Ты бы видел, ка-а-ак она испугалась! Прям, белее сне-е-ега стала. А потом такая: «Это не то, что ты ду-у-умаешь. Але-е-ксис все не так поняла». Да что там понима-а-ть? Конечного из меня сделала. Урода… …поток нецензурной брани.
Одьен подошел ко мне, опустился на колени и обнял за талию, прижавшись носом к моему лобку.
– Это даже не мой браслет. У меня нет… …двух браслетов. Тока оди-и-ин. Забери его себе… Он мне не нужен. Нет у меня… …баб никаких. А со шлюхами… …никогда не спал. Ты посмотри-и-и, как ты у меня записана… – он протянул мне руку со своим браслетом на запястье. – Люби-и-имая. Так и записана! Посмотри! «Люби-и-имая».
В доме соседей загорелся свет, а за такое представление на своем крыльце я была готова простить многое, и даже дать, куда давать не следует, в виду последующих проблем с прямой кишкой в будущем, будь то трещины, разрывы, выпадения… Отвлеклась.
– Пошли в дом. Утром разберемся.
– О! Джейсон! – закричал Айени моему соседу, который вышел на улицу. – Дже-ейсон Коноли! Приве-е-ет!
– Если вы сейчас же не заткнетесь, я вызову архиереев! – сосед пригрозил Айени кулаком.
– Извини! Джейсон, извини! – умолял Айени. – Мы все. Тш-ш-ш.
– Доктор Ней, – сосед обратился ко мне, – я, конечно, все понимаю, уважаемые люди, но…
– Извините, мистер Коноли. Сегодня прямо в больнице умер их друг.
– Денни! – воскликнул Одьен, оторвав нос от моей ночной рубашки и моего лобка соответственно. – Денни Ориссон! – Одьен тут же прижал ладонь к губам. – Извините.
– Сочувствую. Может, мне вызвать им такси? – предложил сосед. – Или позвонить их сестрам, чтобы забрали?
– Нет. Сейчас я их угомоню. Все, идем в дом! – я затащила за порог Одьена и пошла за Айени.
Слава Богу, никто из них не сопротивлялся и еще мог идти.
Айени я постелила в гостевой. Пока укладывала его, Одьен разделся сам и завалился на кровать в моей спальне. Я приоткрыла окно, чтобы проветрить, и легла рядом с ним. Оказалось, что Одьен еще не спал. Он попытался залезть головой под мою ночную рубашку, чтобы – с его собственных слов – сделать любимой кунилингус. Я урезонила его только тем, что начала активно отбиваться. Он отвернулся от меня и сказал, что очень сильно обиделся. Спустя минут пять он уже спал.
Хорошо, что завтра суббота и мы не дежурим.
***
Как ни странно, в полпятого той ночью я не проснулась.
– Твою мать… – услышала я под боком часов в семь утра.
Одьен встал и поплелся в туалет. Потом вернулся и снова лег. В комнате от перегара можно было топор вешать. И это несмотря на приоткрытое окно. Что творилось в гостевой, я даже представлять себе не хотела.
– А где у тебя туалет? – послышался голос Айени из коридора.
Очевидно, Одьен и его разбудил.
– Возле моей комнаты! – прокричала я.
– Где туалет? – Айени приоткрыл дверь и всунул голову.
– Да твою мать! – Одьен встал и проводил Айени в туалет.
Вернулся и закрыл дверь.
Спустя несколько минут Айени снова заглянул.
– Дайте полотенце. Я в душ хочу.
– Если ты еще раз заглянешь в спальню к моей Aisori, я тебе глаза выколю! – не вставая с постели, прокричал Одьен. – Дверь закрой!
Айени закрыл дверь.
– Так вы полотенце дадите или нет? – едва не заскулил он из коридора.
– Спать иди! – рявкнул Одьен.
Я хотела встать, чтобы достать полотенце, но Одьен обнял меня за талию под одеялом и прижался носом к моей груди. И я поняла, что Айени придется снова пойти спать. Он, похоже, свою участь осознал и принял. Буркнул что-то за дверью и ушел.
– Ты помнишь, как вы здесь оказались? – тихо спросила я.
– Смутно, – прохрипел Одьен.
– А что устроили перед домом?
– Тоже смутно. Я еще не протрезвел. Спи.
– «Любимая», – я улыбнулась сама себе. – Ты на самом деле меня так записал?
– Да.
– А второй браслет действительно не твой?
– Нет.
– И ты мое имя никому не сказал? – решила еще раз уточнить я.
– Нет.
– А ты меня еще любишь?
– Нет.
– Нет?
– Ты меня кинула. Я тебя больше не люблю. Спи.
Я замолчала. Лежала и не двигалась. Не думала, что услышать от него слова «я тебя больше не люблю», пусть даже и в шутку сказанные, все равно окажется так неприятно.
– Чего притихла? – спустя минуту спросил он.
– Сплю.
– У тебя тахикардия. Ты не спишь.
– Пытаюсь уснуть, – вздохнула я.
– Я соврал.
– На счет чего?
– Я тебя люблю.
– И я тебя люблю.
Он высунул голову из-под Одеяла и взглянул на меня своими абсолютно черными глазами.
– Я с перепоя. Продублируй, пожалуйста.
– Я тебя люблю, – совершенно искренне ответила я.
– Хорошо, – он снова залез под одеяло и снова прижался носом к моей груди. – Кунилингус делаю, в попку не даю, – произнес тихо.
Меня разобрал смех.
– Не трясись, у меня голова болит.
– Извини.
***
«Сом-м-м…» «Сом-м-мервиль».
Я открыла глаза и села в кровати.
– Что? – Одьен проснулся. – Что случилось?!
– Нужно кое-что проверить, – я накинула халат и вылетела в коридор.
Взяла ключи от машины, выбежала на улицу, отогнала развалюху в гараж.
Одьен и Айени вышли ко мне, когда я уже достала инфоблок Питера из-под капота.
– Питер сказал «Сом-м-м». Мы предположили, что он хотел сказать: «Соммервиль». А что, если это и был пароль? Если последнее, что он хотел сказать палачу, который ему помог, это пароль на доступ к информации, из-за которой Питера могли убить?
– Я что-то пропустил? – поинтересовался Айени.
– Сейчас объясню, – устало вздохнул Одьен.
Я вернулась в дом, подключила инфоблок в голопроектору в гостиной, активировала клавиатуру и в строке пароль ввела слово «Соммервиль».
Вход в систему был выполнен. Внутри всего одна папка под названием «Дело Соммервиль».
– Так вы теперь по домам покойников лазите? – подколол Айени и плюхнулся на диван. – Это подсудное дело, кстати!
