– Закари сам найдет меня, когда посчитает нужным, – я опустошила бокал и поставила его на столик. – Завтра я нанесу визит Мэрил Бижуа и потолкую с ней.
– Об этом не может быть и речи! – воскликнул Айени. – Ты в своем уме? Она повязана с сетью! Тронешь одного – остальные тут же накинутся на нас и растерзают!
– Я согласна с Айени, – Алексис кивнула. – В таких делах нужно действовать крайне осторожно. Мы и так под колпаком. Удивляюсь, как еще на нас никто не напал.
– Нужен план, – подытожил Одьен. – Дядюшка Алексей обещал навестить нас завтра вечером. Вот с ним и согласуем, что дальше делать.
– Пока вы будете согласовывать, – я покачала головой, – кто-то будет умирать.
– Есть другие предложения? – вздохнула Алексис.
– Завтра я навещу своих родителей. Возможно, кто-то из них знает, что случилось с моим наставником во время Восстания, и где он может прятаться сейчас.
– Я поеду с тобой, – Айени налил мне еще вина.
– Нет, – я взяла бокал и взглянула на кроваво-красный напиток. – Это то, через что мне придется пройти самой.
– К чему все усложнять? – кажется, Айени разозлился.
– При тебе мои родители говорить ничего не станут. Уж поверь, я свою семью хорошо знаю.
– Извините, но я устала и хочу спать, – Алексис встала. – Завтра нам с Одьеном на работу ехать.
– Советую взять отпуск, – пробурчала я. – Недели на две.
– Мы и так дежурные смены все слили, – Одьен подошел и обнял Алексис. – С отпуском пока будут проблемы.
– Да и Нори Гайндер работает в больнице, – Алексис пригладила майку Одьена на его груди. – Сможем последить за ней из четвертого измерения. Вдруг она вовсе не послушница?
– Согласен, – вздохнул Одьен. – Ну что, идем спать?
– Спокойной ночи, – прошептала я, допивая вино из бокала.
Алексис и Одьен ушли, а мы с Айени остались.
– Нам тоже пора на боковую, – он присел на корточки напротив меня.
– Наверное, – я улыбнулась ему и поставила пустой бокал на столик.
– Все будет хорошо, – Айени сжал мою ладонь. – Я рядом. Все будет хорошо.
***
Я лежала в гостевой комнате в чужом доме и смотрела в потолок. Айени уснул практически сразу, как лег. А я продолжала размышлять о том, что мне предстоит выследить и убить человека, который, по сути, вырастил меня. Больше я не сомневалась, что он жив. Все дороги и подсказки вели к наставнику, который работал на Паству и курировал низших палачей округа Т. на протяжении долгих лет. А еще я догадывалась, почему выжила на трассе семь лет назад. Если заказное убийство Роуз совершил Альфред, он мог меня пожалеть. Это – единственное разумное объяснение тому, что я все еще живу и что во мне бьется так много Истоков, свечение которых затмевает мои самые страшные секреты. Жалость. Никогда бы не подумала, что смогу выжить благодаря чужой жалости.
Я повернулась в кровати и взглянула на спящего Айени. Сегодня уже четверг. И не достань я из своего первого телефона батарейку, в шесть утра на голограмме высветилось бы напоминанием о том, что у меня овуляция. Возможно, я уже беременна. На формирование Истока в моем чреве должно уйти несколько дней. Возможно ли, что мой цикл сбился, и после трех дней разгульной сексуальной жизни без контрацепции я уже зачала? Да, такое возможно. А я активно налегала на вино. Не стоило этого делать.
Услышала шаги в коридоре. Алексис и Одьен собирались на работу. Они вели себя тихо, очевидно, стараясь нас с Айени не разбудить в такую рань. Я закрыла глаза и попыталась уснуть.
***
Позвонила в звонок. Открыл отец.
– Войти можно? – спросила я.
Он молча отступил на шаг и пропустил меня. Я прошла в гостиную и взглянула на мать, сидящую в кресле. Увидев меня, она выхватила салфетку из коробки, что держала на коленях, и прижала ее к носу. Дом за эти годы постарел так же, как и мои родители. Обои потеряли былой цвет, полы – лоск. Здесь было убрано и чисто, но от каждого предмета, даже от занавесок на окнах веяло прошедшим временем. Я подошла к матери и присела на подлокотник ее кресла.
– Сколько дней ты не меняла ночную рубашку? – спросила тихо.
– Три дня, – ответил за нее отец.
– Не мылась столько же, похоже, – я убрала с ее коленей коробку с салфетками, подхватила за руки и заставила встать.
– Что ты делаешь? – отец сел на диван.
– Веду ее мыться, – я потянула мать за руки, и она пошла за мной.
Завела маму в ванную, раздела и начала мыть. В какой-то момент она словно очнулась из забытья, в котором пребывала, и посмотрела на меня:
– Рози, это ты?
– Да, мама, – ответила я и продолжила ее мыть.
– Почему тебя так долго не было? Опять после уроков с Айени гуляла?
– Да, мама.
Отец заглянул в ванную и оставил чистую ночную рубашку. Я вытерла маму насухо, переодела в чистое и высушила ее волосы феном. Завела в гостиную и усадила на диван.
– Она что-нибудь ест? – спросила у отца, который сидел в кресле и пустым взглядом смотрел на пачку салфеток на столе.
– Если кормить, то ест.
– Дай мне телефон ее психиатра.
– Хочешь сдать ее в больницу? – произнес безучастно.
– Ей нужна помощь! Ты что, не видишь, в каком она состоянии?
– Мы сами о ней позаботимся. Я и Карл. А ты уходи. Проваливай из этого дома и больше не возвращайся, – монотонно произнес он.
Я огляделась по сторонам. Нашла тапочки. Обула их на ноги матери. Вышла в холл, нашла мамино старое пальто и накинула его ей на плечи.
– Пойдем, мама. Нам нужно ехать, – я взяла ее за руки и повела к выходу.
– Куда ты ее ведешь?! – очнулся отец. – Что ты делаешь?! – он подлетел ко мне и больно схватил за плечо, пытаясь оттолкнуть от матери.
– Отстань от меня! – прошипела я. – Руки убери!
– Оставь мать в покое! Иначе я вызову архиереев!
– Вызывай! – я продолжала вести ее к выходу. – Давай, вызывай! Заодно расскажешь им, как Роуз отмывала деньги черной Жатвы!
Отец отступил от нас с матерью на несколько шагов и прижался спиной к стене.
– Она не виновата. Ее заставили.
– Кто заставил? – я остановилась.
– Твой наставник! Альфред! Если бы Роуз отказалась сотрудничать с ним, он бы сдал тебя и всю нашу семью. Она тебя прикрывала! Все ради тебя! Все всегда все делали ради тебя!
– Ради себя! – воскликнула я и указала на отца пальцем. – Вы все делали ради себя и своих шкур! Не спорю, ангелом я никогда не была, и растить палача в семье послушников – дело не из легких, но вы все получили амнистию и деньги, которые потратили на обучение других своих детей. Всех остальных детей, кроме меня. Крыша над головой, еда и чистые вещи, – вот весь ваш вклад в мое воспитание. Кому и было до меня дело, так это Альфреду и Дереку! Так что не корчи из себя заботливого папашу! Когда я сказала, что встречаюсь со взрослым мужиком, что ты сделал? А ничего! Ты навел справки у Альфреда и успокоился! Взрослый мужик ведь приглядит за мной, и даже если совратит, тебе-то что? В девятнадцать лет твоя дочура упорхнет из дома, и все вы вздохнете спокойно! Так пусть делает, что хочет! Тягается, где хочет! Спит с кем хочет, и вляпывается в неприятности! Это ведь проблемы наставника, а не твои! Да, папа?
