А главное — в этом обществе существует множество очень русских, очень интеллигентских проблем: и противостояния шляхты и всего остального народа, и оторванности «интеллигенции» от «народа», и самомучение «вечными вопросами», и… Впрочем, читайте книгу сами. Повесть, на мой взгляд, довольно слабая. Такой роскошный, такой увлекательный детективный сюжет заслуживает не художественной скороговорки, быстрого проговаривания текста, а подробного разворачивания со множеством острых деталей. Но и в таком виде вы получите от нее огромное удовольствие и, может быть, поймете мои собственные чувства. Я же буквально подпрыгнул, читая «Короля Стаха»: вот же оно, то общество, которое вполне реально могло бы сложиться во всей России!
Ведь Белоруссия — самый прямой потомок Великого княжества Литовского. В ней история Великого княжества продолжалась и в XVII, и в XVIII веке. Это в отторгнутых от Литвы районах будущей Украины шла война православных с католиками. В Великом княжестве Литовском с 1563 года православная шляхта имела те же права, и кто не хотел католицироваться — тот этого и не делал. Это в коронных землях Польши православным и русским приходилось биться за свои права. А здесь никто на них не посягал, и поистине, «Русь ассимилировала Литву».
Конечно, в Речи Посполитой Великое княжество не было ведущей частью государства. Первый удар ему был нанесен еще в 1569 году, нет слов: в этом году возникла Речь Посполитая. Но до 1791 года здесь, в провинции Речи Посполитой, защищенной своими законами, продолжалась история Великого княжества Литовского. Уже не имеющая международного значения, местная история, провинциальная — но продолжалась.
Польские «прогрессивные люди» успели отменить «пережитки Средневековья» в виде особого статуса и особых законов Литвы, но не успели уничтожить их на практике, не успели поставить в Минске и Вильно по гильотине для сторонников Средневековья. Это не их вина, конечно: «прогрессивные люди» сделали все, что успели; но на практике Статуты Великого княжества Литовского действовали в Белоруссии до 1840-х годов. Действие повести «Дикая охота короля Стаха» разворачивается в 1888 году — всего через полвека после того, как Русская Атлантида окончательно погрузилась в воды истории.
К этому можно относиться по-разному (никто ведь не обязан, в конце концов, любить ни белорусов, ни их историю), но, по-видимому, победи Западная Русь свою жуткую восточную сестрицу, мы сегодня были бы примерно такими же.
Это не значит, что мы этнографически были бы похожи на белорусов. Что во всех концах Руси говорили бы с таким же акцентом, носили бы такие же юбки и кунтуши и отпускали бы такие же усы. Конечно, нет. Победа Западной Руси означала бы совсем другую русскую историю, появление и государства, и народа с совсем иными параметрами. Да, и народа тоже!
В исторической реальности украинцы сложились в той части Руси, которая оказалась под Польшей. Значит, в нашей виртуальности украинцами станут только жители Галиции, да еще Подолии, если Ягелло ее захватит, а Свидригайло не сможет и не захочет отстоять. Белорусы тоже возникли в особом государстве — Beликом княжестве Литовском. Если государство у русских единое, эти три народа, скорее всего, просто не сложатся. Возникнут только украинцы Галиции, современные западные украинцы и с более «положительным» названием, скажем, «галичане»… Идет?
На остальной же территории Великого княжества Русского складывается единый народ, пусть со множеством этнографических групп и группочек. С большой степенью вероятности, в разных землях начинают жить свои диалекты. С этими диалектами никто не борется как с символами отсталости и «мужиковства», они существуют наряду с литературным русским языком. Так, в Германии помимо литературного немецкого, Hochdeutsch, в каждой земле есть свой «местный немецкий», Plapdeutsch. И национальной целостности Германии это ничуть не угрожает.
Расселение русских на Восток тоже будет происходить совсем иначе. На Востоке, в Предуралье и Сибири, их колонизация будет, наверное, напоминать немецкую. В нашей реальности русские очень легко осваивали «местные» формы хозяйства, очень легко разрушали природу, «снимая сливки». Им нужно было много территории. А немцы стремились к частичному, «точечному» освоению части территории, но зато осваивали более плотно. Примерно так осваивали старообрядцы Алтай — создавая «пятна» густонаселенных, освоенных земледельцами территорий, вокруг которых местные жители продолжали вести свое хозяйство.
Возможно, в этой виртуальности заселена была бы не вся территория Сибири, а русское расселение дошло бы только до Енисея, максимум до Байкала. Ведь в реальности Сибирь часто заселяли или ссыльные, или люди, вынужденные бежать от своего обезумевшего государства. А государство использовало Сибирь как огромный сырьевой придаток. Из нормального государства никакой дурак не побежит; сам факт бегства людей из страны показывает, что государство глубоко больное и уродливое.
Нормальному государству меньше нужна разработка сырья. Зачем нужно мчаться на Северный полюс за соболями, если переработка своей же пеньки и льна в средней полосе даст в несколько раз больше?
То есть ватаги русских людей в XVII–XVIII веках, скорее всего, проникают за Енисей и на Северо-Восток Азии, за Лену, но сплошное русское расселение кончается на Енисее. До XIX века Восточная Сибирь, Дальний Восток — «ничьи». Не возникает ни Русской Америки, ни Русской Маньчжурии.
Зато становится очень вероятным более ранний и более успешный «южный вектор» нашей политики. Убогое царство Ивана Бесноватого могло воевать только с окраинными татарскими ханствами — Казанским и Астраханским. Крымский хан Девлет-Гирей загнал ляскающего зубами Ивана прятаться в соплеменных берлогах; после учиненного Иваном Кусачим погрома собственной страны завоевание Крыма отодвигалось на два века, а про войну с Турецкой империей просто смешно было и думать. Такая война требовала коалиции нескольких европейских держав, серьезной технической подготовки, а не прысканья святой водой и махания «чудотворными» иконами.
Могучее Великое княжество Русское к концу XV века, самое позднее к началу XVI начнет завоевание Крыма — скорее всего, в союзе с Польшей и Священной Римской империей германской нации. Предположим, в 1510 году взят Константинополь, и Василий I, Великий князь Русский, внук Свидригайло, проезжает по его улицам рядом с не очень дальним родственником, королем Польши Александром. Впрочем, такое завоевание потребует и примирения конфессий: католицизма и православия. Иначе, как только с храма Софии сдирают полумесяц и прочую гадость, сразу встает вопрос: а храм какой конфессии должен быть восстановлен?! Тогда победители оказываются на грани междуусобной войны, а турки на другом берегу Босфора радостно потирают ручки.
Но если даже взять не Константинополь, а «только» Бахчисарай, устранить крымскую опасность — тут же начинается заселение роскошных южнорусских черноземов. В нашей реальности и Причернорье, и Кубань, весь Северный Кавказ не знали русского плуга до конца XVIII столетия: бесконечные войны с татарами, захват людей в рабство не давали освоить богатейших земель. Московским же царям-ханам важнее было самоутверждаться, пытая и убивая своих подданных или вести унылую конфронтацию с Западом под лозунгами своего убого-провинциального православия, чем решать действительно важные задачи.
