– О ком ты говоришь? – спросила Алексис.
– Полли знает, о ком я говорю, – он смотрел на меня. – У меня нет доказательств того, что я не причастен к убийствам агентов бюро и войнам кланов. Это мое слово, Полли, против твоего слова. Что мы имеем сейчас? – Алексей развел руками. – Джейсона Ригарда – Пастыря сети черной Жатвы округа Т., который входит в более крупный Альянс. Сфера деятельности: черная Жатва, укрывательство беглых палачей и райотов и работорговля. Уоррена, как агента бюро, раскрыли. Кто и когда его сдал – непонятно. Есть еще убийца, который колесит по стране и за что-то мне мстит. Тот самый, скорее всего, который убил твоих родителей, Полли. Есть шесть архангелов, двое из которых обучены вести бои в пятом измерении, – он посмотрел на меня и Уоррена. – По сути, мы вернулись к тому, с чего начали. Ищи убийцу, Полли. Найдешь языка – поймешь мотив, – Алексей встал и направился к выходу.
– А нам что делать? – бросил ему в спину Айени.
– Единственное, что вы можете сделать – это узнать у отца, кто слил имя Уоррена Райта его сети. Ну, еще можете попробовать узнать имя Пастыря Альянса, но я думаю, что Джейсон Ригард вам его не скажет. Да, и будьте осторожны, – Алексей обернулся к Айени. – Для Пастырей не существует родных и близких. Любым из своих детей он пожертвует, особо не задумываясь.
– Когда начнется зачистка? – спросил Уоррен.
– Когда ты отдашь приказ, – улыбнулся Алексей. – Начальник отдела управления спецоперациями ведь так написал, да, Полли?
Алексей ушел, а все остальные обратили взоры на меня.
– И ты ему веришь? – спросила Мэйю.
– Это не вопрос веры, а вопрос доказательств.
– Отец здесь ни при чем! – настаивал Одьен. – Айени! Скажи ты хоть что-нибудь?!
– Он – Пастырь, – Уоррен присел на диван рядом со мной. – А мой брат Билли работает на сеть. Вам придется с этим смириться, так же, как и мне.
– Я поговорю с отцом, – Одьен вылетел из гостиной.
– Один ты никуда не пойдешь! – начал кричать Айени. – Мы пойдем вместе!
Алексис присела в кресло, в котором сидел Алексей, и обратилась ко мне:
– У меня к тебе несколько вопросов. Первый: если на мое имя была куплена амнистия, почему Денни Ориссон напал на меня в больнице?
– Скорее всего, палач струхнул, – ответила я. – Побоялся, что ты сдашь его службе контроля или, что еще хуже, маршалам. А так он мог убить тебя и попытаться отмазаться от причастности к твоей гибели. Смерть от случайных причин, таких, например, как инфаркт, инсульт, разрыв аневризмы брюшной аорты, – я хмыкнула, – под амнистию не попадает. Думаю, Денни очень сильно испугался и решил рискнуть.
– Ладно, тогда второй вопрос. Скажи, та крупная сеть с восточными концами… Ты знаешь, кто ей руководит?
– Нет, – покачала головой я.
– И эта сеть сформировала Альянс сетей, я права?
– Да.
– Так, может, все дело в Григории Носове, который спонсирует центральное контрольное бюро и его операции?
Я молчала.
– Всегда задавалась вопросом, зачем дедушка меня спас? – продолжала говорить Алексис. – Особых теплых отношений у нас с ним никогда не было. Я едва его знала, если честно. Да и сейчас он, скорее, посторонний человек, чем близкий мне. Кроме того, я наследница фонда Евстофовых.
– Помнишь слова Алексея об Отце-Основателе? – спросила я Алексис.
– Да.
– Отец-Основатель – твой дед, Алексис. Человек-легенда, архангел, создавший центральное контрольное бюро, программу защиты и помощи таким, как я. Как ты теперь. Обвинить Григория Носова в предательстве – все равно, что плюнуть всему бюро в лицо. Я уже плюнула. И для меня последствия этих обвинений будут фатальными.
– Тебя уволят? – тихо спросила она.
– Возьмут на карандаш. Мне не поручат важных миссий. За каждым моим шагом будут наблюдать. Мне не дадут повышения, как неблагополучному агенту, посмевшему бросить тень на свое руководство, не имея при этом доказательств их причастности.
– Алексей тебя не сдаст, – ответила она.
– Сдаст. Можешь в этом не сомневаться. Я своего учителя предала. И каким бы спокойным он не казался внешне, такого плевка он мне не простит.
В гостиную вернулся Одьен.
– Нужно забрать Гоаре, Кейдж и маму из дома! Вы так и будете здесь сидеть или поедете со мной?
– Куда амнистированные дамы, туда и мы с Полли, – ответил Уоррен и погладил меня по плечам.
– Мне нужна одежда, – я прижала ладонь ко лбу.
Алексис
Для Полли нашли спортивный костюм Одьена. Поскольку пикап Мэйю остался без элемента питания, нам с Одьеном пришлось ехать на разных машинах. В его навороченный м. сели Уоррен и Полли. А в мою развалюху попросились Мэйю и Айени.
– Алексис, по этой машине свалка плачет, – Айени поискал взглядом ремень безопасности и поехал не пристегнутым.
– Тебе сообщили, что твой отец – Пастырь сети черной Жатвы, а ты еще шутить пытаешься? – возмутилась Мэйю.
– Мне на отца наплевать, если ты еще не поняла, – Айени обернулся к ней, сидящей на заднем сидении. – Если он Пастырь – гореть ему в аду, – Айени отвернулся. – Мать жалко. Сестер. Одьена. Дерека. Дженни. Поука. Даже Питера Донохью с его любовником, которые погибли, по сути, ни за что. А тебе кого жаль, Алексис?
– Всех, кого ты перечислил. И Мэйю. И Полли Шейнберг, если четно. И Уоррена Райта. Но моя жалость никому не поможет.
Спустя пять минут молчания мы доехали до дома Ригардов-старших. Одьен в этот момент уже звонил в звонок и одновременно стучал кулаком в дверь. Мы вышли из машины и переглянулись с Уорреном и Полли, стоящими поодаль.
Дверь открыла Доа Ригард.
– Одьен? Почему ты так стучишь?
– Где отец! – гаркнул Одьен и зашел в дом.
– Алексис? Айени? Мэйю? Что случилось? – Доа вышла на крыльцо. – Уоррен Райт? Мисс Шейнберг? В чем дело?
– Где отец?! – кричал из дома Одьен.
– Он уехал на работу рано утром! – прокричала в ответ Доа.
– А где Гоаре и Кейдж?
– Тоже на работе!
– Твою мать! – послышалось из-за двери. – Мама, собирай вещи. Мы уезжаем.
– Одьен!
– Мама, быстро собирай вещи!
***
Спустя полтора часа поездок по городу мы вернулись в дом Одьена. Абонент и аккаунт Джейсона Ригарда были недоступны. Созвонившись с Гоаре, мы узнали, что он уехал в командировку прямо из офиса примерно два часа назад. Сама Гоаре приехала к Одьену буквально только что и успокаивала Кейдж, которая ревела, сидя в кресле. Одьен спросил у Кейдж, насиловал ли ее когда-нибудь их дед, а она изменилась в лице и начала рыдать. Ответ стал всем очевиден.
