Боль в спине и груди. Острая. Пронзающая насквозь. Я закричала. И Одьен тоже. Я поняла, что падаю. И Одьен падает вместе со мной. Я хотела прыгнуть, но не смогла.
– Одьен? – позвала тихо.
Он рухнул на меня сверху, придавив своим телом.
– Одьен, – прошептала я, понимая, что он уже меня не слышит.
Мэйю
Я несла чай из кухни в гостиную, когда одна из кружек в моей руке разбилась. Чай расплескался и ожег мне руку. Я закричала и выронила вторую кружку.
– Что случилось? – Айени выбежал ко мне в коридор.
– Кружка разбилась прямо в руке!
– Обожглась?
– Несильно! Черт! Надо все убрать.
– А почему у нас во входной двери дырка? – Айени подошел к двери, а потом медленно ее открыл.
За его силуэтом я увидела Одьена, лежащего спиной вверх. По его светлой кофте расползалось кровавое пятно.
– Прыгай в пятое! – закричал Айени, и я прыгнула.
Мы выбежали на крыльцо. Оказалось, что под Одьеном лежит Алексис. Айени оттащил тело брата, а я начала снимать с Алексис плед.
– Огнестрельное в грудь! – прокричала я. – Прошло навылет!
– У него тоже в грудь и навылет! Кровь не идет из раны! Но Исток гаснет!
– Упадем из пятого – ничем им не поможем! – я начала снимать с Алексис кофту.
– Мэйю? – позвал Айени. – Похоже у Одьена пуля через сердце прошла.
– У Алексис рана выше! Но Исток тоже гаснет!
– Без донора истока мы им ничем не поможем! – голос Айени срывался в плач. – Господи, Одьен!
И тут я отчетливо поняла, что нужно делать. Я отстранилась от Алексис и начала стягивать с себя кофту.
– Что ты делаешь? – не понял Айени.
– Без донора Истока они – трупы. Во мне пять чужих батарей, и за столько лет они должны были хорошо зарядиться.
– Мэйю, нет! – закричал Айени. – Не смей! Сама умрешь! Не смей!
– Не умру, – ответила я и сняла с себя майку.
– Нет! – Айени бросился ко мне. – Пожалуйста, – стал хватать меня за руки.
Я ничего лучше придумала, кроме как ударить его по щеке.
– Успокойся! Я не умру! – погрузила ладонь внутрь, коснулась своего Истока и отщипнула от него часть. Достала из груди.
– Видишь, я все еще здесь, – процедила сквозь зубы.
Как же это больно! Как будто я себе кусок сердца без наркоза вырезала. Часть Истока в моих руках начала гаснуть.
– Забирай его и погружай в Одьена.
Айени выхватил часть Истока из моих рук и погрузил его в тело брата. Моя часть соединилась с Истоком Одьена, и он стал немного ярче. Я снова погрузила руку в себя и отщипнула еще кусок. Изощренная пытка. Но я должница по жизни, а долги нужно отдавать. Я достала из себя новую часть Истока и погрузила ее в тело Алексис.
– Хватит, – произнес Айени. – До больницы их дотянем.
– Даже если и дотянем, с такими повреждениями они не выживут.
Я опять погрузила ладонь в себя. Достала новую часть и передала Айени. Потом еще часть – пересадила Алексис.
– Остановись! – гаркнул Айени, глядя, как я в новый раз погружаю руку в себя.
– У меня пять запасных батарей. Наконец-то, я от них избавлюсь, – отщипнула кусок и достала из груди. Протянула руку Айени и поняла, что свет застилает взор.
– Отдай его брату. Я проваливаюсь.
– Мэйю!
Упала в первое. В первом упала на спину.
– Одьен! – закричала Алексис, которая лежала на крыльце рядом со мной.
Она хваталась за грудь и кашляла.
– Одьен!
На улицу выбежали Доа, Гоаре и Кейдж.
– Одьен!!! – заголосила Гоаре.
– Вызывайте скорую, – простонал Айени и рухнул рядом с Одьеном.
Полли
Он пришел сюда в пятом, – я остановилась напротив крыльца дома Одьена. – Алексис и Одьен стояли на крыльце. Мэйю выходила из кухни с двумя кружками чая в руках. Он выстрелил в Алексис. Пуля прошла через грудь навылет, попала в грудь Одьена, прошив насквозь сердце, вылетела из спины Одьена, прошла через дверь, оставив отверстие, разбила кружку с чаем в руках у Мэйю и застряла в двери в спальню. У нас есть отпечатки обуви с газона. И больше ничего, – я повернулась к Уоррену.
– Он хочет нарушить амнистию. Надо брать его на живца, Полли.
– Кто же его такому мастерству научил? Знал, какое оружие выбрать, куда стрелять. Он опытный убийца. Но он не вернулся, чтобы убить остальных.
– Он играет. Это доставляет ему удовольствие. Важен процесс, а не результат.
К нам подошли Шатски, Дадли и Лирет.
– При всем уважении, сэр, – обратился Шатски к Уоррену, – в данных обстоятельствах вам опасно здесь находиться.
– И что мне сделать? Убежать и спрятаться в кустах?
Это было грубо со стороны Уоррена, но Шатски и я промолчали.
– Если вы отдадите приказ о зачистке, – понизив тон произнес Дадли.
– Если отдам приказ – всех свидетелей из сети уберут. А наш Кларк Ниман отсюда свалит. Мы будем брать их по одному. И начнем с Анданио Отти.
– Новые группы маршалов уже на месте, – вставила Лирет.
– Пока идут аресты верхушки сети, мы займемся поисками Кларка Нимана. Приказ понятен?
– Да, сэр, – мы все ответили в один голос.
– Выполняйте, – Уоррен развернулся и пошел к машине.
– Почему он стал главным? – спросил меня Шатски.
– Он и был главным. Только мы об этом не знали, – я отвернулась и направилась следом за Уорреном.
Мэйю
Мы с Айени сидели в холле. Нам принесли по большому стакану со сладким чаем и печенье. Поскольку мы пришли в себя до приезда скорых, то и прибыли сюда не в качестве пациентов, а как «родственники пострадавших». Кейдж, Гоаре и Доа сидели чуть поодаль от нас. Все трое пили кофе. Периодически Доа начинала рыдать, и Кейдж с Гоаре ее успокаивали.
Алексис со стола уже сняли. Ее перевели в реанимацию и оставили в медикаментозном сне. Нас пустили к ней всего на пару минут. А потом пришел руководитель отделения интенсивной терапии и выгнал всех из ее палаты. Операция Одьена все еще продолжалась. И мы знали, что дела его очень плохи.
В холл вошли Полли и Уоррен. Заметив их, Доа встала. Они подошли к ней, поздоровались и сказали, что им очень жаль.
– Он еще не умер! – словно сумасшедшая, закричала Доа.
Полли и Уоррен поняли, что дальнейший разговор с матерью семейства смысла не имеет, и подошли к нам.
