Громкие ругательства Соколовского, а затем ещё один удар. А потом ещё и ещё.
Усилием воли заставляю себя оторваться от руля и снять с глаз повязку. Яркое солнце ударяет прямо в лицо. Быстро моргаю, пытаясь привыкнуть к свету. И когда мне это удаётся, наблюдаю такую картину, как Артём в очередной раз за этот день избивает человека.
И снова из-за меня.
— ХВАТИТ! — кричу почти осипшим голосом, но он меня не слышит.
Резко поднимает голову и смотрит на меня. Его глаза горят бешенством. Он очень — очень зол. Смачно сплевывает на землю рядом с лежачим парнем, перешагивает его и идёт ко мне.
Слезаю с железного коня и выпрямляюсь, встречая его. Артём подходит очень близко, чувствую его горячее и частое дыхание на своей коже. Наши взгляды скрещиваются, и я точно знаю, что в этой битве мне не победить.
Рукой хватает меня за скулы, сжимает и заставляет ещё выше поднять голову. А затем наклоняется к моему лицу.
— Ты гребанная дура. Сегодня ты могла навсегда расстаться со своей жизнью. И все только потому, что хотела насолить мне, — его пальцы ещё сильнее сдавливают мои щеки. — Неужели, ты так меня ненавидишь, что готова сдохнуть? Если это так, то хочу тебя огорчить, с этого момента твоя жизнь принадлежит мне. И только я буду решать, жить тебе или умереть, раз тебе самой на это пох#й.
Толкает меня. Несильно, но ощутимо. Теряю равновесие и падаю назад, на мотоцикл, стоящий за спиной. В последний момент, Артём успевает меня поймать и прижать к себе.
Утыкаюсь носом в его грудь, и слышу, как падает железный конь. Вздрагиваю, и ещё сильнее к нему прижимаюсь. Сильные руки обнимают меня, заключая в крепкие объятия.
И вот тут я не выдерживаю, и начинаю рыдать в голос. Весь мой страх вырывается наружу, снимая оцепенение с моих внутренностей.
Я жива.
Мамочка, я осталась жива.
Глава 18
Артём
Гребаная, долбанная дура.
Идиотка, с#ка.
Это чем нужно думать, чтобы сесть впервые на мотоцикл, чтобы участвовать в гонках?
Я когда увидел, что она делает, то пздц, как разозлился. Убить её готов был в тот момент, что и намеревался сделать, направившись в её сторону.
Но, когда, мать её, они сорвались с места, и я тупо не успел…моё сердце в пятки, нахрен, ушло… Да, я, бл#дь, обосрался, видя, как она на большой скорости уносится в даль.
Подрываюсь и бегу к своему мотору, посылаю к черту телку, сидевшую на нем, приказывая ей свалить. Она должна была участвовать со мной в этом заезде, но теперь моей единственной целью было, догнать Кареглазку.
Мою ненормальную, что, кажется, решила сделать все, чтобы свести меня с ума своими выходками. Ей мало того, что я, как озабоченный, постоянно таскаюсь за ней с дубиной в штанах. Теперь она рискует своей жизнью, чтобы насолить мне.
И я это знаю наверняка. Уверен, она ни за что не стала бы этого делать, если бы не я. Разозлилась, когда я сломал нос её дражайшему Егору. В её глазах метали молнии, когда я схватил её и поволок за собой, не желая оставлять рядом с ним.
Сегодня впервые жизни я испытал чувство ревности. Никогда прежде оно меня не посещало. Мне было абсолютно похер на тёлок, что меня окружали. Им всегда была замена, и ни одна из них меня не волновала, до этого момента.
Теперь, когда в моей жизни появилась Карина, все пошло через одно место. Если первой моей целью было просто её тра#нуть, то теперь мне хочется не только этого.
Она меня злит, бесит, выводит из себя. Но я один хер рядом ней. Хочется её защитить от всего и всех, даже от себя. И если всех остальных я могу послать нахер, то сам от неё точно не отстану.
Она должна принадлежать мне.
Целиком и полностью.
И может, это чувство собственности пройдёт, когда я наконец её отымею, а пока что ей придётся смириться с тем, что любой, кто посмеет её коснуться, будет иметь дело со мной. И если она сама рискнет это допустить, то ей тоже не поздоровится.
Моя, и точка.
Практически нагоняю их, слышу её крики. Чувствую, как ей страшно. От этого злость в моей груди только усиливается. Стоит мне только их догнать, и её упругой заднице несдобровать. Неделю, с#ка, сидеть не сможет.
Наконец-то, мне удаётся заставить этого урода, что взял её на гонки, остановиться. Первым делом хорошенько учу этого сосунка уму разуму. И плюс, сломанный нос ему тоже обеспечен. Пускай скажет спасибо, что только нос, когда на самом деле мне хотелось разорвать его в клочья.
Подхожу к своей идиотке, хватаю её и начинаю кричать. Громко и очень зло, пытаясь достучаться до нее. Чтобы она поняла, что натворила.
Она молчит. Тупо глотает все, что я на неё выливаю и молчит. На неё не похоже. Всматриваюсь в её лицо и понимаю, что она все ещё не отошла от шока. В её глазах до сих пор стоит страх.
Бл#дь…
Неосознанно толкаю, потому что чертовски разгневан. Но тут же ловлю и прижимаю к себе. Карина начинает плакать, громко, навзрыд, утыкаясь носом в мою грудь. Сильнее сжимаю её в своих объятиях, желая успокоить. Дать почувствовать, что она не одна.
Её слезы, это как ножом по сердцу. Ненавижу бабские сопли, а её, тем более. Не хочу, чтобы она плакала. Ей тупо этого делать нельзя. Она достойна того, чтобы лишь улыбка озаряла её лицо.
Подхватываю её на руки и несу к своему мотоциклу. Видя его, она напрягается. Чувствую это, её тело деревенеет, а руки сильнее цепляются за мою одежду.
— Не бойся, я рядом, — шепчу на ухо, и целую в висок.
Поворачивается, и внимательно смотрит мне в глаза, пытаясь понять, правду ли я говорю. Терпеливо жду её решения, потому что прекрасно знаю, как ей страшно сейчас.
После минутного обдумывания, кивает головой, давая согласие. Усаживаю её на мотоцикл и сажусь сзади. Карина молча пересаживается так, чтобы быть ко мне лицом и обнимает меня, крепко сжимая свои руки за моей спиной.
Снова целую её в макушку и завожу мотор. Через несколько секунд мы уже мчим по трассе в сторону моего дома. И плевать на её возражения, когда она поймёт, куда я её привез.
