— В смысле? Что-то твоя жаба молчала, когда ты купила моей секретарше духи за триста баксов.
— На себя жалко денег, если честно, — пожав плечом, ответила Саша. — Привыкла экономить в последнее время. Хотелось кредит за Кузю быстрее выплатить, вот и научилась трижды думать перед тем, как что-то покупать.
— Это время закончилось, — фыркнул Стас, вспоминая атомную букашку. — Я хочу, чтобы ты купила что-то для себя.
Следующие три часа Краснов молча оплачивал все, что нравилось ему на этой нахалке, поняв, что пока она будет раздумывать, они в отель не вернутся. Заведя её в ювелирный, мужчина купил красивое бриллиантовое колье, смахивающее на ошейник.
— Куда мне его носить? — озадаченно спросила Саша, пока Стас ждал оплаты.
— Можешь ходить в нём дома, — пожал плечами Краснов, закрывая бумажник, когда транзакция прошла успешно, и ему вернули карту. — Мне иногда кажется, что ты стесняешься носить то, что я покупаю тебе.
Стас намекал на ювелирные украшения, которые он купил, пока она обновляла гардероб со стилистом. Малышка весьма восторженно приняла дорогие украшения, но мужчина редко видел на ней свои подарки.
— Я боюсь, что меня просто грабанут, ослепнув от их блеска, — фыркнула Саша.
— Где, прости, тебя могут ограбить? — скептически спросил Стас. — И потом у тебя есть охрана, так что твои доводы необоснованны.
Поняв, что у его девочки не нашлось аргументов против, Краснов вновь подозвал продавщицу и попросил показать им товар. Выбрав наиболее симпатичные комплекты, Стас просто оплатил их.
— Просто носи их, — сказал мужчина. — Мне приятно, когда я вижу свои подарки на тебе. Не обижай меня.
— Хорошо, — улыбнулась малышка.
Остаток времени пара провела в обнимку на кровати. После интенсивного приветствия хотелось нежности. Просто лежать и обниматься. Поздно ночью Стас проводил Сашу до самолета.
Понедельник прошел странно. С одной стороны арабы не разрывали договоренностей, но и не подписали окончательный контракт, пригласив Стаса и его подопечных, в гости к одному из шейхов. Судя по всему, старцы еще не до конца определились и хотели поближе познакомиться с ними. Полноценно в дом их не приглашали, так как там были незамужние дочери хозяина. Мужчины расположились на открытой веранде, называемой «диванией». Это мужская территория, вход в которую женщинам воспрещен. Разговор тек традиционно вокруг да около, не касаясь напрямую денег, а лишь перспектив. Краснов говорил, парни молчали. Визит закончился, но о результатах было судить рано. Общая встреча во вторник должна была решить исход дела.
Вечером Саша прислала фото Макса в арабских обновках. Стас улыбнулся, увидев сына довольным. Еще тогда, когда они посещали Детский мир, он заметил, что мальчик называет её мамой. Саша не комментировала этого, а Стас молчал. Это было хорошо. У его сына должна быть мать. Его девочка подходила для этого как нельзя лучше. Столько ласки и любви, сколько Макс получал от неё, даже Стасу не доставалось. Хотя в последнее время ситуация исправилась и Сашин приезд в Дубай очень много значил для него, Краснов понимал, что в целом его малышка по натуре не прилипала. Он не любил слишком навязчивых женщин, считая, что для всего есть свое время. Представив шельму, откровенно льнущую к нему, Стас почувствовал легкую тяжесть в паху, но для постоянной совместной жизни нужно было еще личное пространство. И время для концентрированной работы. Последнего Краснову требовалось больше, чем многим другим мужчинам. Со временем Стаса начинало раздражать, если женщина отнимает слишком много времени,
С шельмой все обстояло наоборот. Он был рад её ласке и вниманию, но понимал, что работа тоже требует его времени. Саша и не тянула «одеяло на себя», предпочитая заниматься своими делами или Максом. Краснов оплачивал вечера в спа-салоне ей и её подругам. Его малышка возвращалась расслабленной после таких девичников, позволяя Стасу потом нежиться в её томной ласке. Мужчина с удовольствием проводил время со своей шельмой и вне постели. Стас заметил, что ей нравилось, когда он сам садился за руль, не раз замечая, как она смотрит на него. В общении с Сашей он не чувствовал, что что-то должен, от него чего-то ждут или просят. Когда Краснов мог, он всё внимание уделял семье, когда не мог, его не трясли из-за отсутствия внимания. Его шельма с сыном проводили время хорошо и без Стаса, а он стал замечать, что сам тянется в их маленький «круг доверия». Хоть пока он и не уделял им столько времени, сколько хотелось, мужчина пообещал себе, что пересмотрит свой график работы. Однажды он спросил у Саши, почему она не требует больше внимания к себе и не задевает ли её его отсутствие.
— Потому что я тоже работаю, Стас, — пожав плечами, произнесла его малышка. — Я прекрасно знаю, как тяжело добиться, чтобы твои задачи выполнялись качественно и в срок. Понимаю, что в масштабах твоего бизнеса, наверное, тебе нужно больше часов в сутках.
Краснов только кивнул, ничего не ответив. Он вдруг понял, что это много значит для него, тот факт, что она понимала его. Его занятость и загруженность. Иногда Саша делала ему массаж головы и шеи, когда они ложились спать. Эти моменты простой жизни, когда Стас был просто человеком, уставшим и расслабленным, стали для них нормой. Саша становилась заботливой и ласковой. Когда он хотел просто почитать, она укладывалась рядом, и, запросто закинув на него ноги, тоже читала рядом. Когда шельма увидела приложение игрушки с зомби у него на телефоне, она долго смеялась, узнав, что Стас играет на совещаниях.
— А мы думаем, ты решаешь проблемы Вселенной или как заработать очередной миллиард, — фыркнула нахалка. — А ты в игрушки режешься!
— Как заработать очередной миллиард я думаю всё остальное время, — усмехнулся Стас.
Мужчина любил ее, и она отвечала ему взаимностью. Все просто и без затей. Краснов не стремился купить её расположение или имитацию восторга от общения с ним, но Стасу нравилось, когда она была одета как куколка и носила его украшения. Мужчине нравилось, что Саша выглядела как его женщина, не задирая при этом носа и продолжая работать в фирме на прежней должности. Было что-то правильное в её отношении к нему и его деньгам. Девушка не стремилась показать, что поймала крупную рыбу, и Стас не чувствовал себя форелью в силках. Наоборот, её поведение способствовало тому, что Краснов сам стремился подчеркнуть своё присутствие в её жизни. Иногда Стас чувствовал себя собакой, которая не нуждалась в поводке.
