— Что? Ты думал, что всегда будешь главным? — хитро улыбнулась шельма. — Пора бы привыкнуть, что правила изменились.
— Саша, я против, — настороженно произнес Стас приближающейся супруге.
— Я учту, — фыркнула девушка, обнимая мужа и страстно целуя его.
Пока они кружились в вихре удовольствия, мужчина пропустил тот момент, когда она застегнула на нем кожаный ошейник и натянула цепочку. Оторвавшись от Сашиных губ, Стас нахмурился, стараясь сдержать улыбку. Взгляд, которым его девочка смотрела на него, был полон грешного удовольствия. Почувствовав, что кожа не сильно стягивает его шею, Краснов покачал головой:
— Я думал, что просто получаю умопомрачительную женщину в свою кровать, а всё закончилось ошейником на моей шее.
— Ничего страшного, удовольствие буду получать не только я, — фыркнула нахалка, припоминая слова Стаса в день заключения сделки в его кабинете.
Легко и свободно расхохотавшись, Краснов подбросил жену на плечо и понес к кровати.
— Если уж накинула на зверя цепь, тогда тебе и оставаться с ним в клетке, — фыркнул Стас, шлепая Сашу по попке.
— Стас! Это не так делается! Ты должен подчиняться, — смеялась его малышка.
— Ага, дорогая, конечно, — откровенно потешался мужчина, сбрасывая супругу на матрац. Склонившись над ней, Стас хищно улыбнулся. — Я весь твой и буду покорно поднимать лапки по твоей команде, но…
— Но? — подозрительно уточнила Саша.
— Но не в первые три раза, — засмеялся Краснов, сдирая женское бельё. — Мало накинуть ошейник на хищника, Малышка. Надо его еще обуздать! Так что приготовься к самому главному.
Когда первое утро нового года осветило спальню Красновых, супруги еще не спали. Саша дремала, а Стас тихо напевал полюбившуюся ему песню, мягко поглаживая обнаженную спинку своей гейши:
Ты явилась нежданно, как из лунного сна,
О, если б знала ты, что мне нужна только ты одна!
Ливни долгие лили, были ночи без сна
Но в стуже сердце озарила как весна только ты одна!
Дай мне, дай мне долгим огнем пылать во мгле и в ненастье.
Дай мне, дай мне ночью и днем сгорать в костре грешной страсти.
Ночь сомкнула ресницы и вокруг тишина,
Забыты звуки, руки, лица — мне нужна только ты одна.
Околдован тобою, выпью зелье до дна,
И ты вернешь меня из бездны в этот мир только ты одна…
Дай мне, дай мне долгим огнем пылать во мгле и в ненастье.
Дай мне, дай мне ночью и днем сгорать в костре грешной страсти.
Дай глоток твоей тайны, он пьянее вина,
Ты мой спаситель неслучайный, мне нужна только ты одна…
Конец
