Мазок пальцами поверх резинки чулок - мой всхлип и стыдливая попытка свести колени.
- Еще… - Я закрываю глаза, поддаюсь вперед, толкаясь бедрами навстречу длинным уверенным пальцам, мужским касаниям, от которых кружится голова.
- Ты вся течешь, Одуван, - плотоядная ухмылка в унисон с ладонью, которая в одно движение отводит в сторону мои трусики. - Скажи, что хочешь меня.
Он с ума сошел?
Мои щеки затапливает стыд, я трусливо мотаю головой, надеясь сохранить хоть немного здравомыслия, но тело продолжает стремиться к нему. Магия вуду, проклятье подчинения? Не важно, как называется эта пагубная страсть, потому что я все равно не могу ей противостоять. И вряд ли так уж сильно хочу.
- Я... - Денис замирает около моих губ, дует на влажную после поцелуев кожу, и я жмурюсь, словно заласканная кошка. - Тебя... - Костяшками пальцем поверх моих половых губ, едва касаясь, почти невесомо, но выуживая из меня новую порцию обжигающих горло стонов. - Хочу... Видишь, Одуван, я не сгорел, признаваясь в этом.
Я честно пытаюсь повторить за ним, пройти по следам его слов, но ничего не получается.
- Мне нравится, что ты такая скромница, - продолжает искушать мой личный дьявол. - И что развратная одновременно. Имей ввиду, Одуван. - на этот раз его голос мрачнеет, и он вдруг резко одергивает руку и платье, заставляя меня удивленно выдохнуть. - Никакого Младшего, ясно? Ты - моя. Вообще моя. Абсолютно.
- А ты - мой? - почти с мольбой спрашиваю в ответ. - Теперь - тоже мой?
Денис протягивает руку, потирая мою щеку тыльной стороной ладони, о которую я доверчиво потираюсь. Проводит пальцем по губам, и я, поддавшись непонятному желанию, обхватываю его губами, втягивая в рот.
- Еще, - Денис прикрывает глаза, проталкивает большой палец почти до основания и прикусывает губу, когда я несмело прикасаюсь к нему языком. А потом снова отстраняется, почти с жестокостью сжимая мой подбородок двумя пальцами. - Я давно твой, Одуван. С первого взгляда на поводке. И не жди, что еще хоть раз повторю эту романтическую хуйню.
Глава двадцать четвертая: Денис
Время тянется слишком медленно, пока машина скользит в потоке автомобилей, пару раз застревая в пробках. Я нарочно отодвигаюсь от Сони, довольствуясь тем, что мы, как дети, просто протягиваем руки и притрагиваемся пальцами в некоем подобие замка.
Если снова прикоснусь к ней хоть немного ближе - она лишится девственности не в постели и романтике, а на заднем сиденье моего «Мерседеса», в котором, к тому же, не предусмотрена перегородка с водителем. Юра давно у меня работает и видел такое, что не всегда показывают даже в порнофильмах, так что ему не привыкать. Но сейчас дело не в моем стыде или чьей-то сломанной «порнографией онлайн» психике, а в том, что это - мой Одуван, моя горячая мелкая зараза, которую я не хочу выставлять напоказ. Ни единого сантиметра кожи. Она должна быть только мой, всегда, до конца жизни, и никто не притронется к ее гладкой теплой коже, кроме меня. Бля, я настолько двинут, что наперед знаю - даже ее лечащие врачи будут женщинами. Я за этим лично прослежу.
Ревность цепляется мне в загривок, заваливая набок свою добровольную добычу.
И чтобы не рехнуться окончательно, утыкаюсь взглядом в колени, пытаясь сосредоточиться на мыслях о предстоящем разговоре с Инной. Но быстро отказываюсь от этой мысли, потому что начинаю звереть и злиться, вспоминая красный кровоподтек на щеке Сони. Я готов простить Инне много и готов отдать хороший кусок своего добра, который она не заслуживает, но никогда не прощу ей унижение моего Одувана.
Даже если окончательно превращусь в скотину.
На какие-то жертвы нужно иди осознанно и со злой улыбкой, чтобы вся грязь прилипла к моей наглой роже и не каплей не зацепила девчонку, которая до сих пор смотрит на меня словно на людоеда.
Да, малыш, я точно тебя сожру. Самым буквальным образом. И от этой мысли меня опять уносит в тяжелый штопор, как в молодости, когда я разок по глупости позволил себе сожрать какие-то «интересные таблетки для веселья». Веселья не случилась, но клинило меня просто в путь.
Автомобиль, наконец, притормаживает у ворот закрытого жилого комплекса, где у меня свой собственный лофт, куда попасть можно только по специальной сенсорной кнопке в лифте. Достроили по моему проекту, и я нарочно расстарался, чтобы хотя бы здесь у меня было свое абсолютно защищенное от вторжения холостяцкое логово.
И даже немного стыдно, что веду Соню туда же, куда приходили мои временные женщины. Но не в гостиницу же нам ехать, где ее обязательно «спалят» скрытые камеры или просто интересующиеся богемой личности, хоть Ларин и воспитал совершенно нетипичную «золотую девочку», за что я обязательно крепко пожму ему руку.
- Пойдем. - Беру Соню за руку и веду следом за собой, послушную и маленькую, дрожащую на холодном ветру даже в моем пиджаке, который успеваю набросить ей на плечи. - Что скажешь родителям?
Понятно, что соврет, но меня не мучит совесть. Нам обоим придется много врать буквально всем, потому что мой предстоящий развод - это тягомотина не на один месяц, а я просто сдохну, не видя Соню столько времени. Мне даже сейчас хреново от мысли, что завтра нам придется расстаться, и что в офисе я снова буду корчить ее строгого начальника и делать вид, что не замечаю, как все сопляки из младших менеджеров пускают на нее слюни. Хотя на этот счет у меня уже есть пара «злоупотреблений служебным положением», которые я использую в самое ближайшее время, чтобы отбить охоту всем членоносцам даже пытаться к ней подкатить.
Я точно полностью конченный человек.
Ну и хрен с ним.
Повод крепче сжать ладонь Одувана, когда мы поднимаемся на крыльцо, а потом прячемся в кабинке роскошного лифта с одной зеркальной стеной. Моя голова моментально взрывается ворохом пошлых фантазий - и пока Соня сосредоточенно перечисляет, какой подруге позвонит, чтобы та ее прикрыла и какой доклад она «делает», чтобы это выглядело убедительно, я разворачиваю ее спиной к себе, одной рукой фиксируя за плечи вплотную к своей груди, а другой надавливая на живот. Она удивленно охает и из отражения на меня смотрит совершенно растерянная смущенная малышка с растрёпанной прической, пухлыми искусанными губами и глазами, которые, как в два болота, я готов добровольно нырнуть с камнем у ног.
- Что ты… - Она заикается, спотыкается на словах, потому что я уверенно веду ладонью вверх по ее животу, до груди. - Денис...
- Хочу на тебя смотреть, Одуван, - озвучиваю самый приличный вариант своих намерений, одновременно запутываясь пальцами в ее декольте, за которое мне сначала хотелось ее убить, а потом жестко выебать прямо в туалете ресторана.
К счастью, жестко у нас еще будет, но не сегодня.
Я надеюсь, что не сегодня.
Ткань почти не сопротивляется, когда я уверенно сдергиваю ее вниз.
Соня зажмуривается, слабеет в моих руках, но я помогаю ей удержаться на ногах.
