Он появляется внезапно, словно караулил меня с самого утра, словно знал, что я пойду этой дорогой. И все, что эму требовалось — просто дождаться в тени, чтобы выйти наперерез, как финский нож из романа Булгакова.
У Саши немного бледное лицо и зрачки размером с плошки, но это единственное, что выдает его неадекватное состояние. Все-таки прошли почти сутки. Наверное, он уже успел немного взять себя в руки. Это радует. Если честно, я до чертиков боюсь людей, которые не понимают, что творят, потому что именно «вещества» рушат все социальные барьеры и дают дорогу мусору человеческой души.
Саша просто смотрит на меня. Не делает попыток завязать разговор или хотя бы поздороваться. Поэтому, пока еще меня не парализовал страх, пытаюсь обойти его по широкой дуге, чтобы не зацепить даже случайным касанием. Но он ловит меня за руку и, хоть я сопротивляюсь изо всех сил, грубо притягивает к себе. Он немного ниже брата и совсем не похож на смуглого опасного Дениса, но сейчас я действительно испытываю неприятный холодок паники, потому что голубые глаза смотрят с какой-то демонической одержимостью.
А ведь я считала его красивым. Романтичным принцем светлого образа.
— Саша, ты мне больно делаешь, - пытаюсь сдержать рвущийся из горла крик. Ладонь у меня на предплечье превращается в тиски, которые с каждой моей попыткой вырваться затягиваются все сильнее
Приходится силой заставить себя не дергаться, потому что, чего доброго, он запросто даже не осознавая, что делает, сломает мне руку.
- Пожалуйста отпусти меня, - говорю спокойно и даже вежливо. Мы обязательно обо всем поговорим, когда ты… проспишься.
- Хочешь сказать, что я неадекватен?
Он улыбается именно как такой человек, хоть, возможно, делает это нарочно, чтобы попугать меня еще больше. Куда уж— я и так трясусь, как осиновый лист.
Саша тянет меня ближе, заставляя буквально прилипнуть к нему, и мне в ноздри ударяет какой-то противно свежий аромат лосьона после бритья. Но Саше все равно: он перехватывает вторую руку и буквально взваливает меня себе на грудь так, что между нами не остается воздуха даже для вздоха. И снова скалится, словно безумный.
— Спорим, что со стороны мы похожи на страстно влюбленную парочку? — Он даже подмигивает, но ни на секунду не ослабляет хватку.
— Я закричу, - игнорирую его бред.
— Кричи, - пожимает плечами Саша. — Даже пожалуй, буду рад, если ты сделаешь то, в чем есть явный провал моего плана. Пока еще не придумал, как более эффектно рассказать твоему отцу, что ты всю ночь трахалась на блядской квартире моего брата. Может, посоветуешь что-то? Все-таки, ты его любимая малышка.
Саксе ужасное, что я даже отшатнуться от него не могу, и снова чувствую, как начинают замерзать коечности, мешая нормально шевелиться. Хотя бы на сколько это позволяет моя «живая клетка».
—Я не понимаю...
— Да блядь, все ты понимаешь! — он орет это мне в лицо, обдавая крепкой смесью табака и алкоголя. - Не ври, булочка, потому что я и так едва держусь, чтобы не сделать с тобой то, что заслуживают все неверные женщины. Попытаешься угадать, что?
Зловещий блеск голубых глаз отбивает всякую охоту вообще открывать рот.
Саша доволен и даже отпускает меня, причем так резко, что я чуть не валюсь с ног, в самый последний момент неизвестно как удерживая равновесие.
Как дикое животное, которое вдруг почувствовало свободу, отбегаю от него на несколько метров, но замираю, стреноженная его выкриком в спину:
- Ты уверена, что готова стать причиной, по которой твой разлюбимый папаша сотрет моего брата с лица земли?
Глава тридцатая: Соня
Мне кажется, что земля раскалывается прямо у меня под ногами. Даже опускаю взгляд, чтобы убедиться, что на асфальте нет ни трещин, ни разломов — только растоптанная мешанина снега, часть которого налипла на мои ботинки
— Что, раздумала бежать? — Саша абсолютно точно наслаждается своим триумфом. — Рад, что в твоей голове есть хотя бы зачатки мозгов. А то, знаешь, Денис обычно трахает только то, что не способно самостоятельно подсчитать в уме два двузначных числа. Видимо, ты для него экзотика, раз выбилась из общей схемы.
Я поворачиваюсь, смотрю на этого человека — и чувствую себя внезапно беспричинно прозревшей. Это действительно тот самый Саша, который называл меня «Булочкой», обнимал, носил на руках и трепал по голове, словно ребенка? Тот случай, когда страшно верить собственым глазам.
— Конечно, прямых доказательств у меня нет, — он даже театрально выворачивает карманы пальто, и те свисают с боков, словно облезлые собачьи уши. — Но что-то мне подсказывает, что после скандала с твоим исчезновением, наведения справок и пары наводящих вопросов «с пристрастием» найдется пара-другая человек, готовых подтвердить, что вчера ты ушла из офиса вместе с Денисом, провела с ним вечер в ресторане, откуда вы уехали в известном направлении. Блядская квартира братишки, знаешь ли, в крутом районе, там везде камеры понатыканы. Вопрос нахождения видео — это для спецов на час-два забот.
Мне кажется, я глохну от ужаса.
Несколько минут назад все, что меня заботило — обман Дениса, который стоил мне разбитого в хлам сердца. Сейчас внутренности сковывает страх, от которого мне — это понятно уже сейчас — еще долго не оправиться.
— Как думаешь, булочка, твой папаша сразу оторвет Денису яйца или для начала пустит его по миру?
— Он тут не при чем! — слишком громко ору я. Голос эхом отражается от зданий и возвращается мне в уши воем предупредительной сирены: «Это происходит на самом деле, это никакой не кошмар». — Я пошла с Денисом по доброй воле! Я... выпила лишнего. Сама повесилась ему на шею… Он... просто…
Саша довольно кивает, подбираясь ко мне коротким мягким шагом.
— Боюсь, что так только хуже, булочка, потому что тогда это сильно смахивает на отравление специальными веществами с целью склонить к сексуальному акту без согласия. Прости, я не уверен, что моя формулировка точна. Но на всякий случай…
Он вскидывает палец, привлекая мое внимание, сует руку во внутренний карман пальто и достает оттуда телефон. Что-то набирает на экране, а потом тишину улицы вдруг оглушает мой собственный крик: «Я пошла с Денисам по доброй воле!»
Господи, что я натворила…
— Это тянет на признание, булочка. — Саша снова передергивает плечами. И вдруг становится серьезным, пряча телефон обратно. Ломать комедию уже нет необходимости: я призналась, все остальное уже не имеет значения. — Я всегда прощал Денису. Ты не первая женщина, которую он у меня увел. И даже не вторая. Но я всегда от него зависел: был «младшим» у старшего, получал от него деньги, чтобы выучиться и влиться в семейный бизнес. Чтобы в итоге получить хрен с маслом. Мне это остопиздело, знаешь ли. Но я все равно терпел до последнего. Думал, что он оценит по заслугам мои попытки устроить брак с дочкой Ларина.
