«Повернись, Одуван, - мысленно приказываю девчонке. - Повернись, пока я окончательно не двинулся».
Даже зная, что Соня для меня - абсолютное опасное для жизни табу, я хочу ее выебать.
Жестко, сильно, пока она не сорвет горло, выкрикивая мое имя. Пока не уснет совершенно изнеможенная. Пока мое внутренне чудовище, наконец, почувствует насыщение.
Я вижу, как Соня переступает с ноги на ногу, и в покачиваниях узкими бедрами нет ни намека на вызов или попытку привлечь внимание. Скорее неуверенность в себе и явный дискомфорт, потому что мой взгляд на нее слишком однозначен и недвусмысленен, и. даже стоя ко мне спиной, Одуван не может этого не чувствовать.
«Стесняешься? Боишься? - Я залпом допиваю коньяк, резко и с грохотом опускаю его на поднос официанта, привлекая внимание каких-то разодетых клуш. Плевать на них. - Ты же хочешь оглянуться, Одуван. Ты же, блядь, чувствуешь, как на меня действуешь».
Как она вообще может быть дочкой депутата? Это вообще реально? Быть в зобилии папашиных капиталов, иметь доступ к лучшим клубам и курортам города, кататься на самых крутых тачках и покупать бриллианты - и быть почти что монашкой?
Соня немного отводит голову.
Подаюсь вперед, снова, от греха, пряча руки в карманы брюк. Что-то вклинивается между нами. Я понимаю это только спустя минуту, когда магнетическая сила этой малолетки перестает взбивать мой мозг миксером с восьмилезвийными насадками.
Ларин машет мне рукой, подзывая присоединиться к ним.
Самое время пожалеть о том, что вовремя не сбежал.
Но таким людям не отказывают. Тем более, плохо это или хорошо, но Сашкина попытка втереться в семью Ларина играет на руку моему бизнесу. Я буду полным олухом, если упущу еще один шанс переговорить о важном в неформальной обстановке. Хоть пока даже близко не представляю, как снова подойду к Одувану и к чертовой матери не загребу ее себе.
Для себя.
В единоличное постельное пользование.
- Я рад, что ты не ушел. - говорит Ларин, похлопывая меня по плечу. Уже видно, что принял и расслабился, подобрел. Правда, нет-нет - да и скосит взгляд в сторону Сашкиных лап, в одной из которых сжата ладонь Сони. - Слушай, а мне нравится этот парень!
Я натянуто улыбаюсь, но Ларину на хрен не сдалось мое мнение, потому что он уже вовсю раскручивает свою блестящую идею.
- В выходные я собираюсь устроить «междусобой» для близкой родни и друзей. Знаешь, без всей этой официальной скукоты. - Он обводит зал широким жестом и снова взваливает руку мне на плечо. - Как ты смотришь на то, чтобы захватить этого славного молодого человека и вдвоем влиться в круг моих близких друзей?
Я «смотрю» так, что хочется от всей души ввалить Младшему за то, что все это - его рук дело. Такой шанс, от которого не отказываются даже полные дураки. Вряд ли еще вчера я мечтал о том, чтобы выйти с Лариным на короткую ногу и у него на даче запивать шашлык премиальным сортом «Хеннесси».
Час назад я бы душу отдал за такой золотой билет.
Но сейчас прекрасно понимаю, что в гости зовут не меня. Что по какой-то пока совершенно не понятной мне причине, Сашка втерся «мандату» в доверие и тот собирается дать ему шанс окучить единственную дочурку. И если я соглашусь, мне придется смотреть на все это. А я соглашусь. Потому что... Ну а кто бы отказался?
- Привезу этого оболтуса в целости и сохранности, - говорю я, нарочно игноря Сашкину нервную улыбку - Спасибо за приглашение, Дмитрий Иванович.
Надеюсь, моя рожа красноречиво доказывает, как я рад.
- Можно просто Ларин, - довольно крякает он.
Судя по тому, как меркнет взгляд Одувана, у одной сладкой парочки только что случился облом. И то, что я стал тому косвенной причиной, явно не добавляет мне бонусов в Сониных глазах.
Да и по хрену.
Пока я рядом - Сашка будет трахать ее только в своем воображении. И то не факт. В конце концов, имею полное право впервые в жизни врубить «строгого батю».
- Могу я на минутку украсть ее? - с ангельским видом вежливо интересуется Сашка, очень степенно, словно девственник на смотринах, закладывает Сонину ладонь себе под локоть.
Я почти уверен, что Ларин пошлет его на хрен, но тот лишь добродушно улыбается, лишь в конце делая вид, что все еще строгий папаша и будет бдить, как бы с деточкой чего не случилось. Правда в том, что с ней и так ничего не случится. Потому что здесь столько охраны, что лично я бы не побоялся выставить даже яйцо Фаберже. Абсолютно точно, что по меньшей мере парочка людей в черном ходят за Одуваном шаг в шаг. Надеюсь, Младшему хватит ума не распускать руки.
Только я собирался сделать то же самое ровно минуту назад.
Парочка далеко не уходит. Они просто перебираются в другую часть зала и о чем-то разговаривают, иногда как бы случайно притрагиваясь друг к другу ладонями.
- Он хороший парень, - вдруг говорит Ларин, практически насильно впихивая мне стакан с коньяком. - Правда, на шесть лет старше моей девочки, и не уверен, что он думает только о свиданиях с ней.
На шесть лет?
Твою же ебаную мать!
Я надеялся, что на третьем курсе ей уже двадцать. Не знаю почему меня так подкашивает тот факт, что Одувану еще нет этой заветной цифры, потому что так или иначе это все равно ничего не меняет.
- Что скажешь насчет младшего братца? - Ларин вдруг перестает корчить добродушного дядьку и пытливо оценивает мою реакцию.
Хорошо, что у меня есть чем запить противную горечь от внезапного осознания, что между мной и Одуваном огромная пропасть, имя которой - шестнадцать лет разницы. Не пять, не шесть, как с Сашкой и даже не десять. И даже если предположить утопический вариант развития нашего знакомства, исключив из него мой брак и тот факт, что малышка явно шарахается от меня, как от чумы, эти проклятые шестнадцать лет вообще никуда не денутся.
Я делаю глоток, немного задерживаю жидкость во рту чтобы хоть немного перебить вкус беспомощности, и только потом говорю:
- Саша отличный парень.
А что я должен был сделать? Петь ему дифирамбы, чтобы собственными костями выстелись ему путь в Сонину постель?
- Я понимаю, что он твой брат, - еще более жестко говорит Ларин, внезапно крепко, до желания на хрен оторвать ему руку, стискивая мое плечо. - Он мне нравится: кажется рассудительным, башковитым, не боится работы и не особо белоручка. Бойкий, хваткий. С хорошим приданым, да?
Я снова криво улыбаюсь и беру паузу на еще один глоток. Но сегодня явно что-то с атмосферой, потому что чем больше я пью, тем быстрее трезвею, становлюсь дьявольски злым и раздражительным.
- Он же мой брат, - снова уклоняюсь от ответа, - Голым и босым точно не будет.
Ларин пару секунд пристально изучает мое лицо, хмурится, а потом, вдруг, снова почти добродушно улыбается.
