Стариковская болтовня сидящего напротив меня за столом Колакурчи не имеет для меня никакой ценности. После того как власти города пришли к поспешному и необоснованному решению по делу Куинси Миллера, вполне естественно, что кто-то начал размышлять по этому поводу, возможно, не сразу, а по прошествии времени. Однако большинство местных жителей испытали облегчение оттого, что кого-то признали виновным в убийстве Руссо, а дело закрыли.
Я выяснил все, что мне было нужно, и вряд ли получу еще какую-то полезную информацию. По мере того как напитка в стакане Колакурчи остается все меньше, его набрякшие верхние веки начинают понемногу закрываться. Скорее всего, он регулярно выпивает во время ланча, а потом спит до вечера.
Мы обмениваемся рукопожатием и прощаемся, как добрые друзья. Я выражаю готовность оплатить счет, но Колакурчи не дает мне этого сделать — он собирается заказать еще порцию сангрии. Когда я отхожу от столика, непонятно откуда появляется Беа и с широкой улыбкой заявляет, что мы скоро увидимся.
У Кенни Тафта осталась беременная жена, Сибил, и двухлетний ребенок. После гибели мужа Сибил вернулась в свой родной город — Окалу, стала школьной учительницей, снова вышла замуж и родила еще одного малыша.
Однажды Фрэнки в сумерках незаметно проникает в город и в его окрестностях находит дом Сибил, симпатичное двухуровневое жилое строение. Вики проделала необходимую исследовательскую работу, и теперь мы знаем, что Сибил замужем за директором средней школы. Дом супругов оценивается в 170 тысяч долларов, в прошлом году они заплатили 18 тысяч налогов. У них одна закладная, ей восемь лет. Обе машины приобретены в кредит. Все свидетельствует о том, что Сибил и ее муж живут спокойной, размеренной жизнью в благополучном районе.
Ясно и то, что у Сибил нет никакого желания что-либо менять в своем жизненном укладе и вспоминать прошлое. По телефону она сказала Фрэнки, что не хочет говорить о погибшем первом муже. Трагедия, которой стало убийство Кенни, произошла более двадцати лет назад, и Сибил потребовалось много времени, чтобы пережить случившееся. Тот факт, что убийц так и не нашли, лишь усугубил душевую боль, которую она испытала. Нет, уверяет Сибил, она не знает ничего такого, что не было известно два десятилетия назад. Фрэнки пытается нажать на Сибил, и это выбивает ее из колеи. Она вешает трубку. Фрэнки рассказывает обо всем мне, и мы решаем оставить женщину в покое, во всяком случае на время.
Трехдневная поездка на машине из Саванны в Бойсе была бы более комфортной, чем авиаперелет. Из-за нелетной погоды я сижу в аэропорту Атланты тринадцать часов, и рейсы отменяются один за другим. Разбив временный лагерь рядом с одним из баров, я наблюдаю за тем, как люди входят в него бодрой походкой, со слегка небрежным видом (надо же где-то провести время), а через несколько часов выходят обратно, спотыкаясь и пошатываясь. Глядя на все это, я в очередной раз благодарю судьбу, что алкоголь — не моя слабость и я не склонен к его употреблению. Наконец мне удается вылететь в Миннеаполис, где я узнаю, что на мой рейс в Бойсе продано больше билетов, чем имеется посадочных мест в самолете. Меня раз за разом перекидывают на другие рейсы и вскоре сажают в последнее свободное кресло в очередном самолете, вылетающем в нужном мне направлении. Мы прибываем в Бойсе в 2.30 ночи, и, конечно же, машина, которую я заблаговременно арендовал, оказывается для меня недоступной, поскольку прокат автомобилей закрыт.
Однако, если не считать уныния и недовольства, которое я невольно испытываю, ничего страшного в происходящем нет. У меня в Сан-Вэлли нет назначенных встреч. Брюс Гилмер не знает, что я еду к нему.
Искать действительно дешевый мотель в популярной курортной зоне я предоставил Вики. Уже на рассвете я вползаю в небольшой номер какой-то ловушки для туристов неподалеку от Кетчума и на несколько часов проваливаюсь в сон.
Гилмер работает на курорте Сан-Вэлли менеджером курсов по обучению игре в гольф. О нем нам известно немногое, но, учитывая, что данных о том, что Брэйс, или Брюс Гилмер, оформил развод, нет, мы исходим из того, что он все еще женат на той же женщине, что и прежде. Не удалось Вики найти и официальных документов, которые подтверждали бы, что Брэйс в законном порядке изменил имя на Брюс. Вероятно, он правильно сделал, что уехал из Сибрука лет двадцать назад. Сейчас ему сорок семь, то есть он на год моложе меня.
Пока еду на машине из Кетчума в Сан-Вэлли, я поглядываю на горы и окружающий пейзаж. Погода просто великолепная. Когда я уезжал из Саванны, там стояла тридцатипятиградусная жара, а здесь градусов на десять прохладнее. При этом влажность явно невысокая, иначе я бы ее почувствовал.
Курортное местечко, куда я направляюсь, эксклюзивное и предназначено только для обладателей клубных карт, и в этом состоит определенная сложность. Но мой воротничок священника в таких случаях всегда помогает. Надев его, я останавливаюсь у въездных ворот. Охраннику говорю, что у меня назначена встреча с Брюсом Гилмером. Он внимательно изучает записи на доске-планшете. Тем временем позади меня скапливается очередь из машин — в них, вероятно, сидят игроки в гольф, которым не терпится начать игру. Наконец охранник, не выдержав, пропускает меня, махнув рукой.
В магазине, где продают профессиональное снаряжение и экипировку для гольфа, я спрашиваю, где можно найти мистера Гилмера, и получаю подробные инструкции. Его офис находится в здании, с дороги его не видно. К тому же здание окружено тракторами, газонокосилками и поливальными машинами. Я обращаюсь за помощью к подсобному рабочему, и он указывает мне на мужчину, который, стоя на террасе, разговаривает по телефону. Приблизившись к нему, я произношу:
— Извините, это вы Брюс Гилмер?
Мужчина оборачивается, сразу замечает мой воротничок и решает, что я священнослужитель. Ему даже в голову не приходит, что я могу оказаться назойливым юристом, который пытается копаться в его прошлом.
— Да, это я. А вы кто?
— Каллен Пост из фонда «Блюститель», — отвечаю я, вручая Гилмеру свою визитную карточку. Мне столько раз приходилось это делать, что я умело выбираю для этого нужный момент.
Внимательно изучив карточку, Гилмер медленно протягивает мне руку со словами:
— Рад с вами познакомиться.
— Взаимно.
— Что я могу для вас сделать? — с улыбкой спрашивает он. В конце концов, он работает в сфере услуг. Клиент прежде всего.
— Я методистский священник и одновременно юрист, занимающийся освобождением невинно осужденных. Работаю с клиентами, в отношении которых была совершена судебная ошибка, и добиваюсь того, чтобы их выпустили из тюрьмы. В данный момент я защищаю интересы Куинси Миллера. Вы можете уделить мне несколько минут?
Улыбка исчезает с лица Гилмера, он оглядывается по сторонам.
— О чем вы хотите поговорить?
— О Кенни Тафте.
Гилмер издает нечто среднее между ворчанием и смешком, и плечи его опускаются. Моргнув несколько раз с таким видом, будто не верит своим ушам, он мямлит:
