Адам смотрит на агентов красными от слез глазами и спрашивает:
— А можем мы все это провернуть по-тихому? Ну, так, чтобы об этом никто не знал, даже моя жена?
Сказанное Адамом слово «мы» означает, что сделка заключена.
— Разумеется, — кивает Фрост. — Неужели вы думаете, что мы кому-нибудь рассказываем о наших секретных информаторах? Да бросьте, приятель. У нас даже есть учебное пособие о том, как осторожно нужно сотрудничать с осведомителями.
Довольно долго все трое молчат. Адам смотрит вниз, на гравий, и вытирает рукой с лица остатки слез. Агенты наблюдают за ним — в этот момент они ему почти сочувствуют.
— А могу я подумать? — интересуется он. — Дайте мне немного времени.
— Нет, — возражает Фрост. — У нас нет времени. Все происходит быстро, Адам. Если Куинси Миллер умрет, вы окажетесь на крючке как соучастник убийства, совершенного при отягчающих обстоятельствах, а это опять-таки федеральное преступление.
— А в чем сейчас меня могут обвинить?
— В покушении на убийство. В преступном сговоре. Максимальный срок — тридцать лет тюрьмы, и прокурор постарается, чтобы вы получили все, что полагается, по полной программе.
Адам качает головой и, похоже, вот-вот опять расплачется.
— А если я на все соглашусь, как вы требуете? — тихо спрашивает он.
— Никакого обвинения. Никакого суда. Вы останетесь на свободе, Адам. Не будьте дураком.
— Это один из тех самых моментов, которые могут кардинально повлиять на всю вашу жизнь, Адам, — заявляет Фрост. — Если вы прямо сейчас примете правильное решение, то будете жить, как прежде. Совершите ошибку — и вас запрут в камере с теми же зверюгами-заключенными, кого вы охраняли.
Адам выпрямляется, а затем сгибается вдвое, и его выворачивает наизнанку.
— Извините, — бормочет он.
Адам отходит к краю игровой площадки, и его снова начинает рвать. Фрост и Тагард отворачиваются и смотрят в сторону дороги. Тем временем Адам, встав на колени под большим кустом, продолжает корчиться от рвотных позывов. Когда наконец ему становится легче, он снова подходит к столу для пикников и присаживается на него. Его рубашка намокла от пота, дешевый коричневый галстук испачкан остатками ланча.
— Ладно, я согласен, — хрипло произносит он. — Какой будет ваш первый приказ?
Фрост реагирует мгновенно:
— У Лейна или Драммика есть мобильный телефон?
— У Драммика есть. Я сам ему передал его.
— Где вы его взяли?
Адам колеблется, прежде чем броситься в омут головой. Он понимает: сто́ит начать говорить, и обратной дороги не будет.
— Есть один тип, Мэйхолл, не знаю, как его зовут. Да и насчет фамилии Мэйхолл не уверен, скорее всего она ненастоящая. Где он живет, тоже не знаю, и откуда он, мне неизвестно. В общем, он порой появляется здесь со всякой всячиной для его парней в тюрьме. Это сотовые телефоны и наркотики, обычно таблетки и метамфетамин — дешевая дурь. Я проношу это внутрь и передаю нужным людям. Мэйхолл платит мне тысячу баксов в месяц наличными, плюс еще дает немного наркоты, которую я могу продать сам. Я не единственный охранник, кто этим занимается. Тяжело выживать, получая по двенадцать долларов в час.
— Понятно, — кивает Тагард. — А сколько в тюрьме «Арийских священнослужителей»?
— Двадцать пять — тридцать. У «Братства» людей больше.
— Сколько охранников обслуживают «Священнослужителей»?
— Я больше никого не знаю. Каждый из тех охранников, кто этим занимается, работает с определенной группой заключенных. Сомневаюсь, что Мэйхолл намерен привлекать кого-либо еще. У нас с ним все налажено.
— Он сидел?
— Уверен, что да. Вступить в члены «Арийских священнослужителей» можно только в тюрьме.
— Вы можете раздобыть сотовый телефон Драммика?
Адам пожимает плечами и улыбается с умным видом.
— Естественно. Мобильные телефоны пользуются большим спросом, и иногда их воруют. Я зайду в камеру Драммика, когда он будет во дворе, и сделаю так, что это будет выглядеть как кража.
— Как скоро? — спрашивает Тагард.
— Завтра.
— Ладно, сделайте это. Мы отследим его звонки, а вам дадим для Драммика другой телефон, взамен прежнего.
— А этот самый Мэйхолл ничего не заподозрит, если у Драммика появится другой телефон? — спрашивает Фрост.
Адам ненадолго задумывается. Видимо, ответить на данный вопрос не так просто. Затем он качает головой и говорит:
— Сомневаюсь. Парни, сидящие за решеткой, эти телефоны покупают, продают, обменивают, воруют, в общем, чего только они с ними не делают.
Тагард, наклонившись вперед, протягивает руку:
— Ладно, Адам, значит, мы договорились?
Стоун неохотно пожимает ему ладонь.
— И учтите, Адам, ваши телефоны тоже прослушиваются, — добавляет Фрост. — Мы контролируем все, так что никаких глупостей, ясно?
Агенты оставляют Адама Стоуна около стола для пикников и уходят. Он смотрит вдаль и размышляет о том, как же так получилось, что его жизнь настолько быстро изменилась.
Глава 34
Поскольку в дело вмешивается ФБР, Куинси Миллера переводят в угловую, более безопасную палату. Прямо над ее дверью установлены две камеры наблюдения. Персонал больницы предупрежден о необходимости проявлять бдительность, и местные охранники постоянно находятся где-то неподалеку. Из тюрьмы ежедневно присылают одного надзирателя, в течение нескольких часов он дежурит в коридоре, а порой там же появляются офицеры полиции Орландо, которые с удовольствием флиртуют с медсестрами.
Состояние Куинси день ото дня улучшается, и мы постепенно начинаем верить в то, что он не умрет. Я уже на короткой ноге с врачами и сиделками, мы с ними называем друг друга по имени, и они делают для моего клиента все, что могут. Безопасность его обеспечивается тоже на максимальном уровне, и я решаю отправиться в дорогу, поскольку чувствую, что от долгого пребывания в больнице начинаю сходить с ума. Наверное, все нормальные люди ненавидят бывать в больничных палатах и коридорах. До Саванны пять часов езды, и я еще никогда так не скучал по дому.
Когда я нахожусь где-то неподалеку от Сент-Огастина, мне звонит Сьюзен Эшли и сообщает новость: старый судья Джерри Планк отклонил наше ходатайство об отмене приговора и досрочном освобождении. Мы ожидали подобного решения. Сюрпризом для нас является то, что он наконец хоть что-то сделал. Мы думали, Планк будет тянуть по меньшей мере год, но судья решил вопрос всего за два месяца. Это действительно хорошая новость, потому что отказ Планка ускорит подачу нами ходатайства в Верховный суд штата. Я не хочу останавливаться у обочины и выслушивать весь текст вынесенного решения, но Сьюзен Эшли настаивает, говоря, что он короткий. На двух страницах судья Джерри Планк поясняет, что мы не представили никаких новых улик и свидетельств, и это несмотря на то, что Зеке Хаффи и Кэрри Холланд отказались от своих предыдущих показаний. Что ж, ничего не поделаешь. Мы ждали, что в окружном суде проиграем. Тронув машину с места и выехав на шоссе, несколько минут я бормочу себе под нос проклятия, но вскоре успокаиваюсь. У меня часто возникают моменты, когда я презираю судей, особенно пожилых, белых и не видящих дальше собственного носа. Почти все они долго проработали в органах прокуратуры, и в душе у них нет ни капли сочувствия к обвиняемым. Для них любой человек, которого подозревают в преступлении, виновен и должен отсидеть срок в тюрьме. Эта система работает четко, и, по мнению таких, как Планк, справедливость всегда торжествует.
