— Нам нужно осмотреть чердак, — произносит Фрэнки, стараясь, чтобы его голос звучал твердо и уверенно.
— Вы сошли с ума, приятель!
— У кого находится ключ?
— У меня. Я не заглядывал туда много лет. Электричество в доме давным-давно отключено, но порой по ночам в окнах виден свет. Он движется там, внутри. Только безумец войдет в эти двери.
— Мне нужно подышать воздухом.
Они выходят из церкви и направляются к своим машинам.
— Знаете, все это очень странно, — говорит Райли. — Кенни погиб двадцать лет назад, и с тех пор никто не проявлял к этому никакого интереса. А теперь менее чем за неделю появляетесь вы и еще двое других, которые тоже пытаются что-то выяснить.
— Двое других?
— Да, двое белых типов приезжали сюда на прошлой неделе и задавали вопросы по поводу Кенни. Интересовались, где он вырос, где жил, где похоронен. Мне они не понравились. Я притворился тупым и ничего им не сообщил.
— Откуда были эти типы?
— Я не спрашивал. Хотя мне показалось, что они бы все равно не сказали.
Глава 38
Первая операция, которую делают Куинси Миллеру, продолжается шесть часов. Ему собирают по кусочкам плечо и ключицу. Операция завершается успешно, врачи довольны результатом. Я сижу рядом с Куинси несколько часов, пока он приходит в себя. Его истерзанное тело восстанавливается. К нему частично возвращается память, но какие-либо воспоминания о нападении у него по-прежнему отсутствуют. Я не рассказываю ему ничего из того, что мы знаем о Драммике, Роберте Эрле Лейне, Адаме Стоуне и Скипе Дилуке. Куинси находится под действием сильных лекарственных препаратов и просто не готов выслушивать историю, которую я мог бы ему поведать.
У двери его палаты постоянно дежурит охранник, иногда даже двое, причем из самых разных ведомств — это то сотрудник службы безопасности больницы, то тюремный надзиратель, то полицейский из Орландо, то агент ФБР. Они довольно часто меняются. Я разговариваю с ними и получаю от этого удовольствие. Это помогает мне бороться со скукой. Я не перестаю удивляться тому, насколько дорого обходится государству история с Куинси. Оно вот уже в течение двадцати трех лет платит по пятьдесят тысяч долларов в год, чтобы держать его за решеткой. Впрочем, это капля в море по сравнению с тем, что сейчас налогоплательщикам приходится тратить на то, чтобы спасти ему жизнь и сохранить здоровье, не говоря уже о расходах на его охрану. Речь идет о миллионах долларов. И это при том, что Куинси невиновен и вообще не должен был попасть в тюрьму.
Однажды утром, когда я дремлю на раскладушке в палате Куинси, мой мобильный телефон жужжит. Спецагент Агнес Нолтон интересуется, в городе ли я. У нее есть что-то, что она хочет мне показать. Я еду к ней в офис и, добравшись до места, следую за ней в конференц-зал, где нас ждет сотрудник технической службы.
Он делает свет в зале менее ярким, и мы с Нолтон, все еще стоя, смотрим на большой экран. Там появляется лицо мужчины, внешне похожего на латиноамериканца. На вид ему около шестидесяти лет. Он привлекателен несколько грубоватой мужской красотой. У него пронзительные темные глаза и борода с проседью.
— Его зовут Рамон Васкес, — поясняет Агнес Нолтон. — В течение многих лет он был одним из руководителей картеля Салтильо, сейчас частично отошел от дел.
— Имя мне знакомо, — говорю я.
— Подождите минутку. — Нолтон нажимает кнопку, и на экране появляется другая фотография. Это сделанный с самолета снимок небольшого курорта, расположенного на склоне горы, которая со всех сторон окружена водой какой-то сказочной синевы. — Здесь он проводит значительную часть своего времени. Это остров Мартиника, относящийся к французской Вест-Индии. Курорт на фото называется Ориоль-Бэй-Ризорт. Он принадлежит одной из миллиона безликих компаний, зарегистрированных в Панаме.
Агнес Нолтон делит экран пополам, и рядом со снимком курортного местечка, сделанным с большой высоты, появляется лицо Мики Меркадо.
— Три дня назад наш друг по гондурасскому паспорту слетал на Мартинику, где встретился с Васкесом на этом самом курорте. Наши люди тоже были на Мартинике, но на сам курорт проникнуть не смогли, и это, пожалуй, к лучшему. На следующий день Меркадо по боливийскому паспорту вернулся в Майами через Сан-Хуан.
Информация, которую я получил, производит на меня сильное впечатление.
— Васкес был любовником Дианы Руссо, — замечаю я.
— Он все еще им является. Они постоянно были вместе почти с момента безвременной гибели мужа Дианы.
Аппарат со слайдами снова издает щелчок. Лицо Меркадо исчезает с экрана, и половина его остается черной. Вторую половину занимает снимок острова Мартиника.
— Фотографий Дианы Руссо у нас нет, — продолжает Агнес Нолтон. — Если исходить из тех материалов, которые нам удалось собрать — не буду утомлять вас рассказом о том, насколько ненадежными бывают сведения, конфиденциально добытые в любом государстве Карибского бассейна, — Васкес и Диана Руссо бо́льшую часть времени проводят на этом курорте, в одном весьма роскошном доме. Она там вроде управляющей, но при этом старается держаться в тени. Пара много путешествует по всему миру. В УБН не уверены, имеют ли их поездки какое-то отношение к наркотрафику или же Рамон Васкес и Диана просто на время покидают остров, желая сменить обстановку. В Управлении считают, что лучшие времена для Васкеса уже позади, хотя периодически он занимается консультированием. Не исключено, что в свое время организация убийства Руссо была поручена ему, и теперь от него ждут, чтобы он зачистил все концы. А может, он еще активно участвует в бизнесе. Так или иначе, Васкес исключительно осторожен.
Я подхожу к стулу, сажусь на него и произношу:
— Получается, в убийстве была замешана жена Руссо.
— Ну, мы не знаем этого наверняка, но сейчас ее причастность к данной истории выглядит более вероятной. Диана отказалась от американского гражданства пятнадцать лет назад и стала полноправной гражданкой Панамы. Это обошлось ей тысяч в пятьдесят долларов. Теперь ее зовут Диана Санчес, но я готова побиться об заклад, что у нее есть и другие имена. И несколько паспортов. Нет никаких свидетельств того, что они с Васкесом официально связали себя узами брака. Детей у них, похоже, нет. Ну что, достаточно?
— А есть еще что-нибудь?
— Да.
ФБР вело наблюдение за Меркадо и уже готовилось арестовать его, когда он вдруг совершил необъяснимую грубую ошибку. С «неправильного» телефона Меркадо сделал звонок на некий номер, отследить который не удалось. Однако разговор был записан. Меркадо предложил телефонному собеседнику встретиться на следующий день в какой-то забегаловке в Ки-Ларго, где посетителей кормят крабами. Действуя с быстротой, которая заставила меня порадоваться, что я участвую в игре на стороне ФБР, Нолтон заручилась ордером, и ее агенты прибыли на место встречи первыми. Они сфотографировали Меркадо на автостоянке, засняли на видео, как он лакомится крабами вместе с каким-то человеком и как они оба садятся в свои машины. Городской внедорожник «Вольво» последней модели зарегистрирован на Брэдли Фицнера.
