Судя по снятому видео, он находится в неплохой физической форме. У Фицнера волнистые седые волосы и такая же седая бородка клинышком. Похоже, то, что он покинул службу богатым человеком, пошло ему на пользу. Ему почти восемьдесят лет, но двигается он как мужчина гораздо более молодого возраста.
— Поздравляю, Пост, — произносит Агнес Нолтон. — Наконец мы обнаружили связь.
От изумления я теряю дар речи.
— Конечно, мы не можем предъявить Фицнеру обвинение за то, что он просто поел в забегаловке в обществе Меркадо, но мы получим необходимые санкции и будем знать о нем все, даже то, когда он ходит отлить.
— Будьте осторожны, — предупреждаю я. — Он очень ушлый.
— Да, однако даже самые искушенные преступники порой совершают глупые ошибки. Для нас встреча Фицнера с Меркадо — это просто подарок.
— А нет свидетельств того, что Фицнер имеет контакт с Дилукой? — интересуюсь я.
— Пока совершенно никаких. Готова поставить свою месячную зарплату на то, что Фицнеру даже неизвестно имя Дилуки. Это Меркадо, вращаясь в темном мире, узнал об «Арийских Священнослужителях» и организовал нападение. Фицнер, вероятно, предоставил наличные для оплаты заказного убийства, но мы никогда этого не докажем, если Меркадо не заговорит. А парни вроде него своих не закладывают.
Меня переполняют эмоции, и я стараюсь привести мысли в порядок.
— Ну и дела, — произношу я. — В течение трех дней Меркадо привел нас к Рамону и Диане Руссо, а потом и к Брэдли Фицнеру.
Агнес кивает, гордая достижениями своих коллег. Профессионализм и деловитость мешают ей открыто восхищаться успехами, которых удалось добиться ФБР.
— Кое-какие части головоломки становятся на место, — подтверждает она. — Ладно, мне пора бежать. Буду держать вас в курсе.
Агнес Нолтон отправляется на очередное совещание. Техник тоже уходит, оставив меня в конференц-зале одного. Я довольно долго сижу в затемненном помещении и, глядя в стену, стараюсь осмыслить все, что узнал. Агнес права, внезапно нам стало известно значительно больше о заговоре с целью убийства Кита Руссо. Но много ли из того, что мы теперь знаем, может быть доказано? И как это поможет Куинси?
Вскоре я покидаю конференц-зал, а затем и само здание отделения ФБР и еду обратно в больницу. В палате Куинси я застаю Марвиса. Он сообщает мне, что ему удалось уговорить своего босса дать ему отпуск на несколько дней, так что в ближайшее время он постоянно будет рядом с братом. Я рад этой новости и быстро возвращаюсь в мотель, чтобы собрать вещи. Медленно продвигаясь в пробке, я выезжаю из города, и вдруг меня поражает внезапная мысль. Я с трудом удерживаюсь, чтобы не притормозить у обочины и не выйти из машины. Сдержав этот порыв, я продолжаю движение, и в моей голове постепенно формируется простой, но прекрасный план. Когда он складывается окончательно, я звоню своему лучшему другу, специальному агенту ФБР Агнес Нолтон.
Мне приходится висеть на телефоне десять минут, прежде чем она берет трубку.
— Что случилось? — спрашивает Нолтон своим твердым и решительным тоном.
— Единственный способ прижать Фицнера — это втянуть его в заговор, — произношу я.
— Попахивает провокацией.
— Наверное, вы близки к истине, но это может сработать.
— Я слушаю.
— Вы уже отправили Дилуку туда, где его не должен никто найти?
— Нет. Он пока здесь.
— Нам нужно, чтобы, перед тем как исчезнуть, Дилука выполнил еще одно поручение.
На ипподроме Хайалиа-Парк Дилука выбирает место на трибуне поодаль от остальных зрителей. В руках у него программка бегов, словно он готов начать делать ставки на лошадей. На нем новейший микрофон, способный уловить фырканье оленя на расстоянии тридцати ярдов. Меркадо появляется через тридцать минут и садится рядом с Дилукой. Мужчины покупают у разносчика две бутылки пива и внимательно наблюдают за очередным забегом.
Наконец Дилука говорит:
— У меня есть план. Миллера снова перевели, теперь его палата находится между двумя операционными. Состояние Миллера продолжает улучшаться, но выпишут его еще не скоро. Охранники постоянно меняются, и кто-нибудь наблюдает за дверью в его палату. Время от времени тюрьма присылает для охраны Миллера своих надзирателей. Здесь-то как раз и начинается план. Мы раздобудем комплект униформы тюремного надзирателя у Стоуна, и один из моих парней переоденется в него. В нужный момент мы позвоним и скажем, что в больнице заложена бомба. Может, даже взорвем что-нибудь в подвале, так, чтобы никто не пострадал. В больнице, понятное дело, возникнет переполох. Наверное, объявят тревогу, в общем, все начнут сходить с ума, как всегда бывает в подобных случаях. В суматохе наш парень проберется в палату Миллера. Он воспользуется шприцом-автоинъектором — мы раздобудем его в аптеке и зарядим рицином или цианидом. Наш человек всадит его Миллеру в бедро, и через пять минут он отправится на тот свет. Даже если Миллер в этот момент будет бодрствовать, он не успеет отреагировать и оказать сопротивление, но, вообще-то, врачи держат его на препаратах. Мы сделаем все поздно ночью, так что он наверняка будет спать. Затем наш человек выйдет из палаты и смешается с толпой.
Меркадо, отхлебнув пива, хмурится:
— Не знаю. По-моему, это очень опасно.
— Так оно и есть, но я бы все-таки рискнул. Разумеется, исполнителю надо будет заплатить.
— Я думаю, там везде камеры.
— Есть камера над дверью, но не в палате. Наш человек войдет в палату, поскольку он будет в форме охранника. Оказавшись внутри, он все проделает за какие-то секунды — и нырнет в хаос, который будет твориться вокруг. Если даже попадет в объектив камеры, это будет не страшно. Никто никогда не узнает, кто он такой. Уже через час я отправлю его куда-нибудь самолетом.
— Миллер находится в больнице, где полно хороших врачей.
— Это правда, но пока они определят, каким ядом его отравили, он уже будет мертв. Можете мне поверить. В тюрьме я отравил трех человек и сделал это при помощи самодельного зелья.
— Мне надо все обдумать.
— Да это пара пустяков, Мики. От вас ничего не потребуется, кроме наличных. Если наш парень накосячит и его схватят, он не заговорит. Обещаю. Если Миллер выживет, то вторая половина денег останется у вас. Но, правда, это в тюрьме заказные убийства стоят дешево. А Миллер не в тюрьме.
— Сколько?
— Сто тысяч долларов. Половина сейчас, половина после того, как Миллера похоронят. Плюс еще двадцать пять тысяч за первое покушение.
— Дороговато.
— Потребуются четыре человека, я и еще трое, включая того, кто изготовит бомбу. Все это гораздо сложнее, чем прикончить какого-то болвана в тюрьме.
— Сто тысяч — большие деньги.
— Вы хотите, чтобы он умер или нет?
