Мне это никогда даже в голову не приходило. Мы с Фрэнки переглядываемся — только что нам сообщили нечто совершенно для нас новое.
Кайл представляет коллегу по имени Макс. Он является лучшим специалистом по отпечаткам пальцев. Склонившись над лежащими на столе батарейками, Макс объясняет, что, поскольку они черного цвета, он будет использовать мелкий белый порошок, похожий на тальк. Маленькой кисточкой Макс ловко наносит порошок на батарейки и говорит, что если на них есть жировые следы, оставшиеся от соприкосновения с человеческой кожей, то порошок к ним прилипнет. Поначалу, однако, этого не происходит. Макс осторожно переворачивает батарейки и продолжает орудовать кисточкой.
— Вот, — произносит он. — Это похоже на отпечаток большого пальца.
Я ощущаю слабость в коленях, и мне хочется сесть. Но сделать это я не могу, потому что присутствующие теперь смотрят на меня.
— Ну, что скажете, мистер адвокат? — спрашивает Бендершмидт. — Пожалуй, не следует торопиться с обработкой отпечатка, верно?
Я пытаюсь собраться с мыслями. Много месяцев назад я убедил себя в том, что нам никогда не удастся найти настоящего убийцу Кита Руссо. Но разве мы не обнаружили только что отпечаток его пальца?
— Да, пожалуй, давайте сделаем паузу, — отвечаю я. — Вероятно, отпечаток предстоит предъявить в зале суда, и я думаю, будет лучше, если дальнейшую работу выполнят в криминалистической лаборатории штата Флорида.
— Договорились, — кивает Кайл Бендершмидт. Макс соглашается с ним. Они слишком опытные профессионалы, чтобы допустить порчу улики, так что на сей счет можно не беспокоиться.
У меня вдруг возникает одна идея.
— А мы можем сфотографировать это и послать в лабораторию штата Флорида прямо сейчас?
— Разумеется, — отвечает Кайл и кивает одному из лаборантов.
— Полагаю, вам не терпится попытаться кого-то идентифицировать по этому отпечатку? — интересуется тот.
— Да. Если это возможно.
Лаборант подкатывает к столу устройство, которое, как мне сразу объясняют, представляет собой фотокамеру с высоким разрешением. Название у нее непроизносимое. Следующие полчаса уходят у криминалистов на съемку отпечатка пальца крупным планом. Я звоню Уинку Каслу в Сибрук и прошу у него телефон криминалистической лаборатории штата Флорида. Он хочет знать, удалось ли нам добиться какого-то прогресса, но я пока ничего ему не сообщаю.
Когда суперкамеру снова укатывают, Кайл помещает батарейки от фонарика в пластиковые контейнеры и переключает свое внимание на линзу. Я видел ее на снимках тысячу раз и знаю, что на ней есть восемь крохотных пятнышек, которые до сих пор считали следами крови Кита Руссо. Три из них по размеру больше остальных — их диаметр составляет около одной восьмой дюйма. Бендершмидт собирается отделить от линзы самое крупное из этих пятнышек и подвергнуть его целой серии тестов. Ясно, что, поскольку кровь засохла почти двадцать три года назад, снять ее со стекла будет нелегко. Работая с точностью и четкостью нейрохирургов, Бендершмидт и Макс отвинчивают ободок линзы и кладут ее в большую прозрачную чашку Петри. Кайл продолжает объяснять каждое действие. С помощью маленького шприца он помещает прямо на самое большое пятнышко крови каплю дистиллированной воды. Мы с Фрэнки наблюдаем за тем, как это происходит, глядя на экран.
Вскоре вода становится розовой и стекает с линзы в чашку Петри. Бендершмидт и Макс обмениваются взглядами и кивают друг другу. Полученный образец их полностью устраивает. Они снимают хирургические перчатки, и один из лаборантов уносит их.
— Мы также возьмем небольшой образец крови с рубашки и сравним с уже полученным, — говорит Кайл, обращаясь ко мне. — Затем тщательно исследуем образцы. Это займет время. Нам придется поработать ночью.
Что я могу на это сказать? Конечно, мне бы хотелось получить результаты, причем именно те, которые мне нужны, немедленно. Но я благодарю Бендершмидта и Макса. Покинув здание, мы с Фрэнки ездим по центру Ричмонда в поисках какого-нибудь уютного кафе. Найдя подходящее, заказываем чай со льдом и сэндвичи и, сидя за столиком, стараемся говорить о вещах, которые не имеют никакого отношения к крови и тестам, но это невозможно. Если образец с линзы фонарика совпадет с образцами, взятыми с рубашки, истина по-прежнему будет невыясненной, и многие вопросы останутся без ответов.
Однако, если образцы крови не совпадут, Куинси Миллер выйдет на свободу — если только он в итоге сумеет это сделать чисто физически.
А что же отпечаток большого пальца? Он не сможет автоматически вывести следствие на того, кто нажал на спусковой крючок, если только не удастся доказать, что фонарик находился на месте преступления. Но, если образцы крови не совпадут, значит, фонарика там не было, и Фицнер просто подбросил его в багажник машины Куинси Миллера. Во всяком случае, мы так думаем.
По дороге из Саванны в Ричмонд мы с Фрэнки обсуждали вопрос о том, следует ли нам сообщить Тафтам, что в одном из стенных шкафов принадлежащего им дома обнаружен человеческий скелет. Когда мы рассказали о своей находке шерифу Каслу, он не проявил к этой новости большого интереса. С другой стороны, возможно, у Тафтов имелся родственник, который пропал много лет назад, и это могло бы стать разгадкой тайны. Но они испытывали такой ужас перед заброшенным строением, что вряд ли их обрадовало бы сообщение еще об одной загадочной, мистической смерти.
За кофе мы решаем, что эта история все же слишком яркая и колоритная, чтобы просто забыть о ней. Фрэнки отыскивает номер мобильного телефона Райли Тафта и звонит ему. Тот как раз закончил работу в школе и очень удивлен тем, что мы находимся уже так далеко, вместе с обнаруженными нами уликами. Фрэнки объясняет, что улики в основном теперь лежат у шерифа, а мы взяли с собой лишь то, что нужно нам. Он также интересуется, не пропадал ли кто-нибудь из семейства Тафт, например, за последние лет десять.
Райли желает знать, чем вызван вопрос.
С усмешкой на губах и веселой искоркой в глазах Фрэнки рассказывает, что́ мы обнаружили в доме вчера утром, кроме того, что искали. Он говорит, что в стенном шкафу в спальне, расположенной в восточном крыле дома, находится совершенно целый человеческий скелет, и в вертикальном положении его удерживает пластиковый шнур, обвязанный вокруг груди, точнее, того, что от нее осталось. Фрэнки добавляет, что это, вероятнее всего, было не самоубийство — скорее убийство, но не путем повешения, хотя наверняка ничего сказать нельзя.
По реакции Райли ясно, что рассказ Фрэнки вызывает у него шок. Фрэнки ухмыляется и только что не хихикает. Разговор затягивается. Райли обвиняет Фрэнки в том, что тот пытается разыгрывать его. Фрэнки все больше входит во вкус и заявляет, что выяснить правду легко — нужно проникнуть в дом и заглянуть в стенной шкаф. Он даже убеждает Райли, что ему и Уэнделлу следует отправиться в заброшенное строение как можно скорее, забрать оттуда скелет и устроить ему достойные похороны.
После этих слов Райли, взвыв, начинает сыпать ругательствами. Когда он наконец успокаивается, Фрэнки извиняется за то, что сообщил ему плохую новость, мол, он-то думал, что Райли и Уэнделлу надо об этом знать. И добавляет, что, возможно, с ними свяжется шериф и захочет осмотреть заброшенный дом. Выслушав ответ, Фрэнки усмехается:
