— Вообще-то я в курсе, что такое звезды, солнечные системы, галактики и скопления галактик.
— Правда? А по тебе… я хотела сказать, что была неправильно информирована. Мои предки попали сюда больше тысячи лет назад. У нас в семейной реликвии до сих пор хранится глиняный кувшин, с которым их оттуда забрали. Мой дедушка, тогда он был ребенком, пас овец в горах, а в кувшине у него было молоко. Ты же знаешь, что такое кувшин?
— Да.
— Ой, ну разумеется. А кем ты работал?
— Последняя работа — курьером.
— А это как?
— Пиццу разводил клиентам на машине по городу.
— Здорово, но ничего не понятно. Потом расскажешь, ладно?
— Ладно.
Кайха была похожа на одержимого радостью ребенка. Лучилась позитивом, часто смеялась, но при этом создавалось ощущение, что она не особо одарена интеллектом или разносторонним развитием. Причем, она давала понять, что думает то же самое обо мне.
— Это лифт.
Мы подошли к стеклянной трубе с яркими кругами света через равные промежутки. Я рассмотрел их источник. Светилась тонкая пленка, наклеенная на стекло.
— Какой необычный источник света. Интересно, за счет чего излучается свет? — спросил я вслух.
— Какой ты забавный. Светится, потому что так сделано. У нас тут для тебя многое покажется необычным и невозможным.
Мы вошли в трубу, наступив на платформу, которая слегка колыхнулась под нашим весом. Наверное, Кайха отдала мысленный приказ лифту, потому что движение началось внезапно и с большим ускорением.
— Не пугайся, у нас все продумано. Станция совершенно безопасна человеку.
— Я очень на это надеюсь.
Лифт резко затормозил, создав кратковременную иллюзию невесомости. Дверь открылась, мы вышли и очутились в потрясающем стеклянном куполе огромных размеров. За стеклом светились звезды, их скопления и туманности. На горизонте занимался яркий рассвет местного светила. Пространство под куполом, разделенное на многие уровни и ярусы, занимала многообразная растительность. Аромат зелени стоял потрясающий. Я замер с открытым ртом, будто оказался в настоящем Эдемском саду. Кайха, довольная демонстрацией, схватила меня за руку и потянула за собой.
— Идем, я покажу тебе место, где можно позагорать без одежды.
— Я не в форме, — я засмущался демонстрировать свое несовершенное тело перед ослепительно совершенной жительницей станции.
— Ты еще забавнее, чем я думала. Мы не увидим друг друга.
— А можно, чтобы я тебя видел, а ты меня нет.
— А тебе баллов для этого не хватит.
— Я забыл, что у меня их нет.
— С чего ты взял, — Кайха посмотрела поверх моей головы, — у тебя ровно тысяча, как у новорожденного.
— Тысяча, — я вылупился на девушку, вспомнив, что Айрис говорила, будто у нее всего четыреста семьдесят.
— Да. Базовый уровень. Если хорошо проведем время, я сделаю тебе респект, и ты получишь от меня пять баллов.
— Спасибо. Я постараюсь, чтобы оно у тебя хорошо прошло. А что для этого нужно?
— Нужно проявлять социальные навыки положительного взаимодействия. Проще говоря, быть веселым и общительным.
— О, не знаю, с этим у меня всегда были проблемы.
— Я тебя научу, — Кайха, звонко смеясь, потянула меня вверх по высоченной лестнице, на которой будто снизили привычный уровень гравитации, — осторожнее, здесь половина нормы «джи», — подтвердила она мои подозрения, — но ты все равно не поймешь что это.
Мы выбежали на платформу с множеством подвесных садов с вьющейся растительностью. Между деревьями и лианами порхали разноцветные птицы. Тут я впервые увидел роботов. Автоматы, ничем не похожие на человека, парили между подвесных платформ, ворошились в зелени, отрезали ветки, поливали, направляли лианы. Они были окрашены в пятнистый зеленый цвет разных оттенков, чтобы не выделяться на фоне зелени. Удивительно, но я разглядел на платформах несколько человек, занимающихся ручным трудом.
— Почему используется ручной труд? — спросил я у новой знакомой.
— А потому что надо уметь жить в обществе, а не идти против него. Наказаны физической работой. Ты, наверное, знаешь пословицу, что труд превратил обезьяну в человека. У вас же там не такой большой промежуток между стадиями человека и обезьяны, разница не такая наглядная.
— Такой же, как и у вас. У нас одни и те же предки и время течет вроде одинаково.
— Да? — Кайха озадачилась. — А я всегда думала, что мы… что вы древнее.
— Тебе срочно надо слетать на Землю, чтобы изменить свое отношение.
— Нет, ни за что. Идем, осталось немного.
Мы снова поднялись по лестнице. Наш путь лежал как раз впритык к подвесному саду в котором работали несколько человек. Я не собирался их рассматривать, но мой взгляд случайно упал на светловолосую девушку, пытающуюся откусить секатором ветку, на которую тот не был рассчитан. Я замер, как вкопанный. Над ее головой висело имя Айрис, а социальный рейтинг равнялся тремстам девяноста. Она заметила мое внимание и бросила работать. Точно, это была моя Айрис.
— Идем. Ты же видишь ее рейтинг, — зашептала на ухо Кайха. — Она опасна.
— Нет, я вижу, что она совершенно безопасна. Это моя девушка.
— Твоя кто? — от позитивного настроения Кайхи не осталось и следа. — Когда ты успел. А впрочем, чего ждать от примитивного создания.
— А я от тебя ничего и не ждал. Иди без меня.
— Я тебе рейтинг уроню на сто баллов, — мстительно пообещала она.
Я не стал реагировать на ее агрессивный выпад, игнорируя спиной, и глядя в сторону Айрис. По ступенькам раздался частый стук подошв. Потная и уставшая Айрис подошла ко мне, провожая взглядом поднимающуюся Кайху.
— Ты делаешь успехи у местных женщин, — она вытерла пот со лба рукавом. — А я тут пытаюсь заработать баллы, — произнесла она немного смущенно.
— А давай я тебе помогу. Мы же команда?
— А давай, — она протянула мне секатор.
— Уверена? Ты же сильнее меня.
— Больше нет. Меня снова сделали обыкновенной.
Глава 2
— Как? Почему? За что? — я не представлял Айрис без искусственных помощников, делающих ее еще совершеннее.
— Вот так. Они были незаконными, потому их следовало удалить из тела. К тому же, некоторые из них сыграли против меня, представив на обозрение всю мою деятельность на Земле. А что, без них я тебе нравлюсь меньше? — Айрис пощелкала перед моим носом лезвиями секатора, с которых стекал густой зеленый сок.
— Пропало ощущение безопасности, — произнес я с серьезным видом. — Получается, теперь я буду мужиком в нашем союзе?
