Сегодня лицо эльфа было необычайно серьезно. Его единственный глаз пристально оглядывал учеников. Райтон впервые видел наставника таким. Магистр Лин смотрел…оценивающе. После минутного молчания он, наконец, с досадой произнёс:
— Всё-таки придётся вам рассказать. Идите в библиотеку, там защита лучше.
С этими словами эльф резко развернулся и вышел. Только и мелкнул в дверях подол черного хьяллэ.
Юноши удивлённо переглянулись и вышли вслед за учителем. Тот стоял перед распахнутой дверью в комнату Райги. Райтон подошёл и встал за его плечом. Девушка спала, завернувшись в одеяло и рассыпав волосы по подушке. Вид у нее был на непривычно беззащитный. Вокруг кровати переливался пламенем ровный круг сигнального контура. Райтон опустил глаза и прищурился. Магическим зрением он скорее ощутил, чем увидел, что комната защищена ещё одним заклинанием более высокого уровня, в котором сплетались магия воды и эльфийская.
Обернувшись к ним, магистр приложил палец к губам.
— Мы не позовём ее с собой? — удивился Миран.
Эльф покачал головой и ответил:
— Райга проспит до завтрака. Встретитесь на уроках.
Он аккуратно закрыл дверь и поманил их в библиотеку.
В этой комнате никто из адептов ещё не был. Для личной библиотеки книг здесь было не мало. Райтон с некоторой долей удивления рассматривал ряды светлых книжных шкафов, которые уходили к потолку… Вслед за эльфом они прошли между ними и оказались в укромном закутке, где стоял кремовый диван и пара кресел того же цвета. На стенах ярко горели светильники. У широкого окна они увидели девственно чистый письменный стол орехового цвета. На полу лежал толстый ковер цвета топлёного молока.
Эльф молча указал им на диван, а сам какое-то время стоял и смотрел в темноту, окружающую замок. Адепты молчали и переглядывались. Никто из троих не понимал, что происходит.
— Магистр Лин? — осторожно спросил Райтон. — Вы хотели нам что-то рассказать?
Эльф, наконец, удостоил их взглядом. А затем прошёл и опустился в кресло.
— Все что я сейчас расскажу, должно остаться между нами, — сказал он. — Вы не должны обсуждать это нигде, кроме этой комнаты.
— Это связано с Райгой и приездом герцога Сага? — проницательно спросил Райтон.а
— Напрямую — кивнул эльф. — И ее проблемы таковы, что могут затронуть все королевства Союза.
Миран озадаченно уставился на эльфа:
— Да что случилось то с ней?
— Кто-нибудь из вас слышал о Печатях Молчания или о заклинании под названием "Молчание Змеи"? — спросил магистр.
Райтон нахмурился, однако сочетание слов совершенно точно было незнакомым. Миран недоуменно помотал головой. А Ллавен вдруг побледнел и впился глазами в старшего родственника:
— Как это связано с Райгой? Только не говорите, что она…
Магистр ответил ему непроницаемым взглядом и медленно кивнул. Юный эльф вскочил на ноги и сжал кулаки так сильно, что костяшки пальцев побелели. Принц ещё никогда не видел у тихого, вечно трясущегося эльфа такого гнева на лице.
— Сядь! — невозмутимо попросил его наставник.
Ллавен тут же сник и опустился на диван. А затем обхватил голову руками и почти прошептал:
— Только не она!
Миран прокашлялся и едко сказал:
— Может вы вспомните о простых смертных, которые существуют рядом с вами, и введёте нас в курс дела? Во что влипло это пламенное чудо?
— Не говори так! — набросился на него Ллавен. — Это очень, и очень плохо!
— Так расскажи уже, что это за молчание или как его там? — буркнул Миран ему в ответ.
Но ответил ему учитель:
— Заклинание. Это древняя магия. Его использовали, чтобы запретить человеку рассказывать о том, что он увидел или узнал. Однако из-за сложности его давно перестали использовать. "Молчание" практически нельзя преодолеть, но и наложить его — большое искусство. Нужен специальный острейший клинок, закалённый магией и выдержанный в трёх специальных снадобьях.
— Клинок? — нахмурился Райтон.
— Да, — произнес Ллавен, поворачиваясь к принцу. — Строго определенное количество линий должно быть вырезано на теле человека. Он должен истечь кровью и оказаться на грани жизни и смерти, чтобы принять печать. Как только состояние жертвы становится критическим, заклинание даёт обратный ход. Раны затягиваются, превращаясь в рубцы, которые постепенно исчезают. Через неделю их не видно совсем.
Магистр кивнул и продолжил:
— Ровно до того момента, пока тот, кого подвергли печати, не пытается рассказать о том, на что наложен запрет. Тогда печать просыпается. Первый приступ — рубцы вспухают. Второй — углубляются. После третьего шрамы болят больше суток. На четвертый раз… Раны снова откроются, и остановить кровь может только определенное сочетание сложных по составу эликсиров и снадобий. Иначе — неминуемая смерть.
Лицо Мирана позеленело. Райтон похолодел и спросил:
— Вы хотите сказать, что подобное произошло с Райгой?
— На ее теле "Молчание Змеи", — бесстрастно ответил эльф. — И оно не даёт ей говорить о том, почему она отреклась от титула и земель своего рода.
— Как выглядит рисунок? Какой тип запрета? — повернулся к магистру Ллавен.
Эльф удивлённо вскинул бровь:
— А ты много знаешь об этом, мальчик. Откуда?
Ллавен потупился, но все же ответил:
— Отец заставил меня выучить сборник старинных заклинаний и проклятий в наказание за очередной проступок.
— Что ж, я приятно удивлен, — задумчиво посмотрел на него учитель. — Ты не так бесполезен, как я думал. Возможно, ты помнишь и рецепт снадобья, которыми можно остановить кровь?
Ллавен осторожно сказал:
— Некоторые помню. Зависит от того, какой рисунок шрамов.
Магистр Лин подошёл к столу и достал из ящика листок для письма. Макнул кисть в чернильницу. А затем быстро и точно набросал схему.
— Вот — протянул он листок Ллавену. — И печать в виде змеи в круге.
Райтон склонил голову над рисунком и увидел крест, испрещенный короткими насечками. Ллавен коснулся пальцем горизонтальной черты и спросил:
— Вот эта линия идёт поперек лопаток, верно?
Магистр согласно кивнул. Райтон поморгал и сказал:
— Подожди…Если эта линия идёт поперек лопаток, то эта — вдоль спины? — он ткнул пальцем в более длинную черту. — Эти порезы такие огромные?! На всю спину?!
— А ещё говорят, что Таны — жестокие психи, — пробормотал Миран. — Настоящий псих изобрел это заклинание.
— Здесь не обошлось без твоих предков, — сказал ему Ллавен. — Одна из обязательных составляющих снадобья, которым обрабатывают клинок — кровь одного из тёмных.
