Клайд осмотрелся. Что можно увидеть в сизо-плотной сметане, навалившейся со всех сторон – Хорне не понимал.
– А причем тут туман? – спросил Клайд шепотом.
– Море помогает всем своим детям. – Хорне хмыкнул, дивясь его незнанию. – Вы живете на островах и не знаете творящегося в воде. Мы тут гости, Морской король лишь изредка помогает любому из нас, но если его дочери выбросят жребий, желая получить моряков и корабль к себе, то спастись можно лишь выбросившись на берег.
– И вы в это верите?
Клайд сплюнул за борт. Почти получилось, назад прилетело немного и на штанину.
– А вы верите в человека, замученного из-за своей правды и бывшего Божьим ребенком, и в его учеников, исполнившихся Господней ярости и сокрушивших не поверивших в Мученика. Несуразица, но половина континента слушает лысых дурней, запрещающих женщинам купаться голышом и признающих только браки, совершенные у них, с оплатой пошлины.
Клайд не стал отвечать, отозванный Донером, не любящим, чтобы матросы слонялись без дела.
Туман потихоньку расходился. Стало видно вокруг, и, к с счастью, никого и ничего лишнего не наблюдалось. Хотя…
– Весла на воду! – крикнул Хорне, всматриваясь по левому борту. – Живо!
В спокойной воде справились двумя с каждого борта. «Чирок», сперва нехотя, качаясь, двинулся вперед и вправо, уходя от столкновения. Темное пятно, болтавшееся в тумане, двигалось бесшумно. Вот пропало, вот… снова появилось тенью, мелькнув чуть дальше.
– Течение, шкипер! – крикнул Баклберри. – Нам бы в него не попасть. Оно слабое, по кругу.
Хорне слышал о ведьминых кругах, встречающихся в море. Говорят, что над местами, куда опускали умерших мар-витт, ходят кругами воронки, порой засасывая в себя суда с моряками, по глупости не углядевших опасность. И туманов там хватает.
– Отваливая вправо! – Хорне вдруг заметил, как темное мелькнуло уже ближе. Их сносило, затягивало в середину воронки, не иначе. – На весла все!
Он сам кинулся к ближайшей уключине, уже хватаясь за толстенную рукоять, когда туман разорвало в клочья.
– Судно! – крикнул Баклберри и ткнул на него. И побелел.
Хорне развернулся, понимая – что увидит. И не ошибся.
Туман расходился, разлетался рваными клочьями. Стекал по торчащему вперед бушприту, облеплял носовую фигуру. Черная женщина, вырезанная из дорогого южного кедра, плакала смолой, приближаясь к крохотному корыту с живыми людьми. А сам корабль был мертвым. Ни звука, ни движения.
И их тянуло к нему.
– Вперехлест тебя и в клюзы… – Донер сморщился. – Шкипер, что делать станем?
Хорне скрипнул зубами. Ничего не случается в море просто так, и раз вот впереди корабль, придется подниматься на борт. Страх и смерть может ждать на борту, но там же могут оказаться и живые. Северяне, знавшие цену спасению, людей не бросали. Да и деваться им точно некуда. Штиль, течение, на веслах не уйдешь. Если Морской король проверяет маре-маннов, так тому и быть.
– Приготовиться приставать, – Хорне огляделся, – швартовы с кормы, больше не нужно. В партию со мной пойдет Клайд, Домер, Сьер и Роди. Остальным ждать наготове. Донер, ты старший.
– Да, шкипер. – Донер снова поморщился, глядя на брата, идущего с Хорне. – Что встали, псы соленые? Собирайтесь!
– Милостивый сьер капитан? – Сам Сьер уже стоял наготове, с мечом и ножом у пояса.
– Да?
– Долго ли меня будут называть не по имени?
Хорне пожал плечами. Ему было все равно, всем так удобно, а тянуть его выдуманное имя – язык можно сломать.
– Его недавно таскает по морю. – Донер не уходил. – Крен на нос, так, шкипер?
Все верно, Хорне и сам видел, как низко сидит деревянная женщина, как бушприт полощет концами в волне и что корма задрана чересчур высоко. И понял, к чему клонит его боцман.
– Я плохо знаю чужих гадов, Донер, видеть доводилось, но большая часть отваливалась сама.
Дно, не обитое медью, чернело смолой через почти сплошную зелень. Водоросли, моллюски и всякая прочая гадость густо облепила судно. «Чирка» подтаскивало ближе и кое-кого уже стало видно полностью.
– Вон, красные ракушки, – Донер показал на яркие пятна, – они с западного номеда. Судно стояло в гавани, не меньше двух дней, облепили густо. Такие же есть дальше, на Черном Юге, но там синие. Они не дохнут даже у нас, недели две, сколько раз снимали с «Мариона».
Выпуклые красные раковины густо сидели между водорослей, где вовсю шевелилась скользкая поблескивающая жизнь.
– Дерьмо какое… – Клайд, и так-то белокожий как все рыжие, почти посинел. – И так всегда?
– Это тебе не ваши долбленки, что только от берега и назад, – фыркнул Донер, – привыкай, если хочешь с нами дальше ходить.
Хорне, надевая перчатки, единственные офицерские перчатки с крагами, найденные Хорьком в трюме, чуть радовался. Не выдавая радости, само собой. Первые члены команды у него есть, Донеру, несмотря на «Кота» и Блэкбарда, Хорне поверил. Ему, как и братьям канонира-боцмана, доверял дед.
«Наконец-то что-то вспомнил» – проворчал тот в голове. Давненько Хорне его не слышал, совершенно забыв.
«Я тут, между прочим, два дня судно веду сам» – фыркнул он, но голос деда не ответил.
Судно, «Черная вдовушка», несло флаг Драгоша. Верить или нет – дурость, да и какая разница? Драгош стоял на восточном теплом море, богатый город с парой портов, да и корабль смахивает на приходившие с той стороны. А вот полторы-две недели, проведенные здесь – это правда. Судно целое, ни пробоин, кроме как на носу, ни разбитого рангоута. Никаких следов гари, никаких потеков, что порой случаются из-за ярой рубки на палубе. Да и дырка, если всмотреться, от рифа. Напоролись скулой, возможно, когда никто уже не стоял у штурвала.
– Мы идем проверять живых. – Хорне повернулся к своей абордажной партии. – Один остается на корме, дальше двигаем по двое и не разбиваемся. Если видите слизь, много крови – идете осторожнее. Оружие наготове и там сперва отыщем хотя бы пару фонарей. Ясно?
– Ху! – Сказал Домер и остальные присоединились. Сьер поддержал неохотно, но этот красавчик явно недоволен выпавшим шансом. Даже лучше, с радостью сойдет на берег, освободив место, койку и урезав пайку.
От бортов «Черной вдовушки» отталкивались веслами, дав Дамеру пришвартоваться, закрепив прочный конец в обвисшим вантам. И только тогда Хорне пустил Роди вперед.
Здоровяк поднялся форменным пауком, не задержавшись и наплевав на качку. Мягко спрыгнул, протянул назад руку и поймал брошенный топор. Чуть позже появился его затылок, Роди не оборачивался, смотря за палубой.
– Тихо, поднимайтесь.
Хорне шел первым, нырнул через слегка размочаленный волнами планширь и огляделся, держа в руке тесак. Да, тут вроде бы все мирно, хотя следы борьбы не скроешь. Пусть их мало.
