– О нет, пожалуйста, хватит! – В это мгновение Нанао вдруг перестает быть взрослым и всхлипывает как ребенок. – Я не могу этого больше выносить!
Он решает, что не может оставить тело Мандарина просто лежать на полу, поэтому затаскивает его в туалет и аккуратно усаживает возле стены. Теперь помещение просто заполнено трупами. «Не туалет, а хранилище мертвых тел», – мрачно думает Нанао.
Он обыскивает пиджак Мандарина, находит его мобильный телефон и забирает его. Если телефон вдруг зазвонит, тела могут обнаружить. Затем он на всякий случай проверяет задние карманы его штанов и достает оттуда сложенный листок бумаги. Нанао разворачивает его – это лотерейный билет из супермаркета. «Зачем он ему был?..»
– Там, на обратной стороне, что-то написано, – говорит школьник.
Нанао переворачивает билет. Там изображение поезда с улыбающимся лицом, нарисованное шариковой ручкой. И подпись от руки – «Артур».
– Что там?
– Рисунок поезда. – Нанао складывает билет и кладет в свой карман.
Он заканчивает разбираться в туалете и выходит в тамбур.
– Вы спасли меня, – говорит школьник, надевая на плечи свой рюкзак.
Нанао кажется, что он видел в руке ребенка что-то, похожее на пистолет, но теперь там ничего нет. «Просто мое воображение». Он закрывает дверь туалета и возится с медной проволокой, пока у него не получается закрыть замок.
И проигрывает в голове только что произошедшие события.
Забрав в комнате персонала чемодан, он вернулся сюда и обнаружил Мандарина, который целился из пистолета в школьника.
Выражение лица мальчика, звук его голоса, когда тот кричал «Помогите!», подтолкнули Нанао к немедленным действиям. В этом беззащитном ребенке, умолявшем его о помощи, он увидел того похищенного мальчика, которого бросил на произвол судьбы много лет назад и пытался все это время забыть.
Его сознание было совершенно опустошено, и он двигался как во сне, подскочив к Мандарину сзади и одним движением сломав ему шею. Что-то первобытное, примитивное внутри его заставило его использовать этот смертоносный прием – страх перед силой Мандарина, который, если б Нанао напал на него и не убил сразу же, не оставил бы ему шансов.
– Но почему он пытался тебя застрелить?
– Я не знаю. Он обнаружил мертвые тела в туалете и просто обезумел.
«Увидев своего друга мертвым, Мандарин утратил свое хладнокровие и сошел с ума от горя?..» Что ж, такое вполне можно допустить.
– Я даже не могу сказать, кто там кого убил. – Нанао отворачивается от двери туалета и тяжело вздыхает.
У него нет больше сил размышлять о подробностях произошедшего. Больше всего на свете он хочет сойти с этого поезда, на котором лежит проклятие, убраться подальше от этого непонятного места. Как будто этот синкансэн – сама воплощенная Неудача, мчащаяся со скоростью двести пятьдесят километров в час. Движущееся на север Несчастье и Бедствие, и Нанао едет на нем.
Он некоторое время раздумывает, что делать с пистолетом, выпавшим из руки Мандарина. Затем бросает его в мусор.
– А… – тихо произносит школьник.
– Что?
– Мне кажется, будет безопаснее, если вы сохраните его при себе.
– Если я оставлю его себе, это приведет лишь к еще бо́льшим неприятностям, уж поверь мне.
Нанао думает, что с его удачливостью держаться подальше от любых опасных вещей – это самый мудрый выбор, какой только можно себе представить. Он вытаскивает из кармана телефон Мандарина и тоже бросает его в мусорное ведро.
– От этого тоже лучше избавиться. – Берет чемодан за ручку. – С меня хватит. Я просто хочу побыстрее сойти.
Лицо школьника напрягается, а на глаза наворачиваются слезы.
– Вы хотите сойти с поезда?
«Я не знаю, как мне лучше поступить».
Теперь, когда Мандарин и Лимон мертвы, он не может себе представить, что предпримет Минэгиси. Конечно, скорее всего, гнев Минэгиси обрушился бы на них двоих, а не на него. Работой Нанао было всего лишь украсть чемодан и сойти с поезда. Если он выйдет на следующей станции с чемоданом в руке, не должно возникнуть никаких проблем. Конечно, это нельзя будет назвать идеальным выполнением задания – ему, возможно, снизят оценку, – но все же экзамен он сдаст. По крайней мере, так он думает. Так он хочет думать.
В поезде раздается объявление о скором прибытии в Итиносэки. «Как вовремя…»
– Вы не могли бы… Вы не могли бы доехать со мной до Мориока? Пожалуйста. – Школьник выглядит так, будто сейчас расплачется. – Мне страшно.
Нанао хочется заткнуть уши. У него нет никакого желания впутываться в какие-либо еще приключения. По пути в Мориока точно не произойдет ничего хорошего. Но он может назвать бесконечное число неприятностей, которые могут произойти.
– Я… я… – У мальчика, похоже, есть какая-то серьезная причина, в которой он не может заставить себя признаться.
Нанао охватывает дурное предчувствие. Ощущение, что сейчас этот ребенок скажет какую-то жуткую правду, из-за которой ему придется остаться. Эта мысль приводит его в трепет. Он даже начинает подносить ладони к ушам, чтобы от нее закрыться.
– …Если я не доберусь до Мориока, жизнь одного маленького мальчика окажется в опасности.
Ладони Нанао останавливаются в миллиметре от его ушей.
– О чем ты говоришь?
– Он взят в заложники. Сын одного человека, которого я знаю, ему всего около пяти лет, он находится в больнице. И если я не приеду в Мориока, его жизнь окажется под угрозой.
– Его жизнь? Что конкретно происходит? Что там за ситуация?
– Я правда не знаю всех подробностей.
Это именно то, что Нанао меньше всего хотел услышать. Он чувствует нарастающее беспокойство, что этот школьник благополучно не доберется в Мориока, но в то же время ему хочется как можно скорее сойти с синкансэна.
– С тобой все будет в порядке. Я сомневаюсь, что что-то еще может произойти между Итиносэки и Мориока. – Нанао сам не верит в то, что он говорит. Эти слова – все равно как молитва, произнесенная не от чистого сердца и потому не способная ни на что повлиять. – Просто возвращайся на свое место, и все будет хорошо.
– Вы обещаете, что больше ничего не произойдет?
– Нет, конечно, я не могу знать этого наверняка.
– Я не знаю, что случится, когда я приеду в Мориока. Я боюсь.
– Я не уверен, что могу что-нибудь…
Двери седьмого вагона открываются, и из них выходит мужчина. Нанао останавливается на середине предложения. Боясь навлечь на себя подозрения, он застывает на месте, что, конечно, делает его вид весьма подозрительным.
– О, привет, – с легким поклоном говорит мужчина.
