– А плохие новости, – осторожно говорит Сигэру. – Кимура-сан, ты только не злись на меня, ладно?
– Давай уж, говори быстрее.
– Когда я был в палате твоего сына, мне пришлось спрятаться под его кроватью. И потом я оттуда выпрыгнул…
– Ты – выпрыгнул из-под кровати? С каких это пор ты стал таким резвым?
– Это просто такое выражение! – несчастным голосом восклицает Сигэру. – Но, когда вылезал из-под кровати, я немножко запнулся…
– Что-то случилось с Ватару? – Голос Кимуры мгновенно становится жестким.
– Да. Прости меня, пожалуйста.
– Что? – Кимура едва удерживается от того, чтобы не закричать от ярости. Он представляет себе, что его друг случайно ударился об один из медицинских аппаратов – возможно, уронил и сломал его…
– Когда я немножко запнулся, я вроде как разбудил твоего внука.
Кимура тут же теряет дар речи и не знает, что на это ответить.
– Ну да, я запнулся, вернее сказать, упал, – виноватым голосом продолжает Сигэру. – Я разбудил его, а он так мирно спал… Он открыл глаза и что-то невнятно проговорил. Кимура-сан, я знаю, как ты не любишь, когда людей будят ото сна, что ты это просто до смерти ненавидишь. Но я правда не хотел причинить ему никакого вреда.
– Правда?
– Конечно же, я говорю правду. С чего бы я хотел причинить ему какой-то вред? Я же знаю, как ты терпеть не можешь, когда тебя будят, и у меня есть шрамы в доказательство этого, – неужели ты думаешь, что я стал бы специально будить твоего внука?
– Нет, я имею в виду… это правда, что Ватару проснулся?
Когда Акико слышит, что говорит ее муж, все ее лицо озаряется внутренним светом. В то же время лицо сидящего перед ней школьника застывает.
Пока поезд подъезжает к конечной станции, его немногочисленные пассажиры начинают двигаться по проходу, готовясь выходить на платформу. Кимура ощущает секундное беспокойство, что кто-нибудь из них может заметить его пушку, но все они проходят прямо мимо него и исчезают в тамбуре. Их так мало, что у дверей вагона почти не собирается очередь.
– Да, это правда, твой внук проснулся. Я прошу прощения, – говорит Сигэру.
– Знаешь, я так рад, что обратился к тебе за помощью, – отвечает Кимура.
Когда он позвонил Сигэру – своему единственному другу в Токио, – он даже не мог точно сказать, угрожает ли Ватару опасность. Но Сигэру сделал гораздо больше, чем даже можно было ожидать, и действительно спас его.
– Прости, что взвалил все это на тебя.
– Ты столько раз меня выручал, Кимура-сан…
– Да, но это было так давно… Уже прошло много времени с тех пор, как я отошел от дел.
– Это правда. Но твой сын Юити тоже занялся этой работой. Я так удивился, когда впервые об этом услышал…
– Ты знал об этом?
«Каков отец – таков и сын, и сын лягушки – всегда лягушка, – с грустью и презрением к себе размышляет Кимура, но тотчас решительно думает, что на Ватару все это должно закончиться и связь поколений не должна его коснуться. – Но все же, может быть, хоть сын лягушки и лягушка, ее внук станет ястребом». Хотел бы он сам в это верить…
– На самом деле я множество раз спасал Юити, – говорит Сигэру немного смущенно – не потому, что пытается намекнуть, что Кимура ему обязан, просто ему не хочется рассказывать родителю о неудачах его ребенка. – Слушай, один мой знакомый тут кое-что сказал, – продолжает он.
– Что именно?
– Он сказал, что все, что существует в течение долгого времени, заслуживает уважения. Что выживают сильнейшие, что-то вроде этого. Будь то «Роллинг стоунз» или ты, Кимура-сан. Ты выжил – значит, ты победитель.
– Ты говоришь мне, старику, что я – победитель? – Кимура от души смеется, затем прощается со своим другом и завершает звонок.
Синкансэн делает плавный поворот, демонстрируя свою грацию и мощь в последний раз перед прибытием на конечную станцию. Включается система оповещения, из которой раздается информация о пересадках.
Кимура возвращает телефон школьнику.
– Судя по всему, так оно и есть, сообщение в бегущей строке было правдивым. Наш внук Ватару в безопасности.
Акико наклоняется к нему, переспрашивая, действительно ли это так. Вид у нее сияющий.
– Я прошу прощения… – открывает рот школьник.
– Хватит. Я не собираюсь отвечать ни на какие твои вопросы, – категорически заявляет Кимура. – В любом случае мы уже в Мориока. А теперь слушай меня. Думаю, ты очень многого не знаешь и теряешься в догадках. Ты не знаешь, с кем я разговаривал по телефону и почему Ватару в безопасности. Как он проснулся. Этого ты тоже не знаешь. До сегодняшнего дня ты свысока смотрел на взрослых и был уверен, что ты лучше всех все знаешь. Это как с твоим бессмысленным и ничтожным вопросом, почему нельзя убивать людей. Ты сам убедил себя в том, что все знаешь. Нет, бесспорно, ты умен. И всю свою жизнь смеялся над окружающими – над нами, которые ничего не способны понять.
– Это не так. – Даже сейчас мальчишка пытается выглядеть кротким и беспомощным.
– Но есть вещи, которых ты не знаешь и не узнаешь никогда. И я не собираюсь тебе их рассказывать. Ты просто останешься в темноте.
– Подождите, пожалуйста…
– Я живу на этом свете уже больше шестидесяти лет. И она тоже. Ты можешь считать нас старыми развалинами и думать, что мы ни на что не годимся, что у нас нет будущего, в которое мы могли бы смотреть…
– Нет, я…
– Давай-ка я скажу тебе кое-что хорошее. – Кимура поднимает пистолет к бровям мальчишки и вжимает дуло прямо между его глаз. – Очень трудно прожить шестьдесят лет и ни разу не умереть. Понял? Тебе сколько – четырнадцать, пятнадцать? – ты уверен, что сможешь выдержать еще пятьдесят? Говори что угодно, но ты не узнаешь, сможешь ты или нет, пока не доберешься туда, а за пятьдесят лет может случиться что угодно. Ты можешь заболеть. С тобой может произойти несчастный случай. Ты думаешь, что ты неуязвимый, настоящий везунчик, – но я назову тебе одну вещь, на которую ты не способен.
Глаза школьника вспыхивают. На этот раз это не предчувствие победы, это ярость, жидкое пламя, переливающееся в его зрачках, совершенно не соответствующее выражению тревоги на его свежем, совершенном лице. Должно быть, его самооценка получила сейчас глубокую рану.
– Скажите мне, на что я не способен?
– Ты не сможешь прожить следующие пятьдесят лет. К сожалению, моя жена и я проживем дольше, чем ты. Ты считал нас дураками, но у нас больше будущего, чем у тебя. Ирония судьбы, верно?
– Вы действительно собираетесь застрелить меня?
– Перестань меня дурачить. Я взрослый человек.
– Дорогой, разве номер, на который ты звонил, не остался в его телефоне? – спрашивает Акико. – Ты ведь вернул ему телефон, но там записан номер Сигэру. Разве мы не должны стереть его?
