– Ух ты, да тут стена открывается, – беззаботно говорит Принц.
Мужчина вцепляется обеими руками себе в волосы, потом снимает очки и ожесточенно трет глаза. Его жестикуляция настолько похожа на шаблонное изображение ужаса, что Принц не удивился бы, увидев подобное в современной манге; вот только мужчина явно не пытается выглядеть забавным. Он просто ошеломлен. Но затем произносит фразу, смысл которой Принцу непонятен: «Я так и знал».
– Вы так и знали? Знали что?
Судя по всему, все еще пребывая в шоке, мужчина даже не пытается увильнуть от честного ответа:
– Здесь был чемодан, чемодан, с которым ты меня видел раньше, мой чемодан, я положил его сюда…
– А зачем вы положили его сюда? – Принц опять играет роль наивного и всегда готового помочь ученика средней школы.
– На то были свои причины.
– А теперь он пропал? Но что вы имели в виду, когда сказали, что так и знали?
– Я знал, что это случится.
«Он знал, что чемодан будет украден, – эта мысль немного смущает Принца. – Не хочет ли он сказать, что он знал, что я украду его?» Возможность того, что мужчина мог раскрыть его план, представляется настолько невероятной, что Принц едва не обвиняет того во лжи, но для начала он решает проверить свою догадку:
– То есть вы знали, что ваш чемодан пропадет?
– Я не знал, что произойдет именно это, нет, конечно. Если б я знал это наверняка, то не оставил бы его здесь. Просто что-нибудь вроде этого всегда происходит. Все, за что бы я ни взялся, всегда идет шиворот-навыворот. Стоит мне подумать: «О нет, будет ужасно, если это случится, я так надеюсь, что этого не случится», – это обязательно случается. Я думал, что у меня будут большие неприятности, если чемодан исчезнет, так что я пришел проверить, – и конечно же, он исчез. – По мере того как мужчина объясняет, кажется, что он все ближе и ближе к тому, чтобы расплакаться.
«Ах вот оно что». Принц успокаивается.
– Это звучит жестко, – говорит он сочувственно. – Вы сказали, что у вас будут неприятности, если вы потеряете чемодан?
– Большие неприятности. Действительно большие. Я должен был выйти в Омия.
– А разве вы не можете выйти без чемодана?
Мужчина смотрит Принцу в лицо, часто-часто моргая. По всей видимости, такая возможность никогда не приходила ему в голову. Судя по всему, сейчас он представляет, что могло бы случиться, если б он так поступил.
– Думаю, я мог бы… если б хотел провести остаток своей жизни в бегах.
– Что бы ни было в этом чемодане, наверное, это что-то очень важное… – Принц закатывает глаза и дотрагивается пальцами до своего подбородка: он знает, что этот жест выглядит немного наигранным, но надеется, что это заставит мужчину воспринимать его менее серьезно. – О-о-о! – с преувеличенным воодушевлением восклицает он. – Сейчас, когда вы это сказали, я вспомнил, что видел его совсем недавно! Я имею в виду, ваш чемодан.
– Что?! – Глаза мужчины широко распахиваются. – Г-где?!
– Когда я шел в туалет. Там был человек с черным чемоданом. Он был высокий, в пиджаке. С длинными волосами, – Принц описывает внешность человека, который искал чемодан.
Мужчина в черных очках слушает недоверчиво, но, услышав описание, хмурится:
– Лимон или Мандарин.
Принцу непонятно, почему это он вдруг решил заговорить о фруктах.
– Куда он пошел?
– Я не видел. Когда посмотрел во второй раз, его уже не было.
– Вот как… – Мужчина смотрит сначала в сторону хвоста, потом в сторону головы поезда, пытаясь решить, откуда ему лучше начать свои поиски. – А как ты думаешь, в какую сторону он пошел? Что говорит тебе твоя интуиция?
– А?.. Почему вас интересует моя интуиция?
– Все, что я ни делаю, выходит боком. Если я пойду в шестой вагон, то это будет значить, что, кто бы ни взял чемодан, он пошел в противоположном направлении, а если я начну с пятого, – значит, тот, кого я ищу, будет в шестом или дальше. Что бы я ни выбрал, в реальности все перевернется.
– Перевернется? А кто это перевернет?
Мужчина растерянно сглатывает. Затем резко отвечает:
– Кто-то. Как будто кто-то там, наверху, смотрит на нас и дергает за нити наших судеб.
– Я в это не верю, – говорит Принц. – Никто не дергает ни за какие нити. Нет никакого бога судьбы, а если и есть какой-то такой бог, то мне кажется, что он просто высыпал нас всех, как фигурки в стеклянный ящик, – и забыл о нас.
– То есть ты хочешь сказать, что мое невезение – это не вина богов?
– Трудно объяснить. Скажем, у вас есть доска, и вы бросаете на нее несколько разноцветных стеклянных шариков или камешков. Каждый покатится в своем направлении, найдет свой собственный маршрут, но это не потому, что кто-то заранее предопределил их путь или изменил его, когда они падали и катились. Куда они упадут, зависит от их скорости и формы, так что после того, как их бросили, все произойдет естественным путем.
– Это значит, что я просто невезучий от природы и это никогда не изменится – неважно, что я делаю и сколько усилий вкладываю в свою работу…
Принц надеялся немного подколоть мужчину и вывести его из себя, но он никак не ожидал настолько подавленной реакции.
– Какая у вас любимая цифра? – неожиданно спрашивает Принц.
– Что? – Мужчина, похоже, сбит с толку его вопросом, но, несмотря на свое замешательство, отвечает уверенно: – Семь. Тот же иероглиф, с которого начинается мое имя – Нанао; пишется как «семь хвостов». Поэтому и семь. Хотя любой скажет, что семь – это счастливое число, «счастливая семерка».
– Тогда почему бы не начать с седьмого вагона? – Принц указывает пальцем в сторону головы поезда.
– Я чувствую, что добром все это не кончится, – отвечает мужчина. – Я пойду в другую сторону.
Он направляется в сторону последних вагонов. Синкансэн прибудет в Омия с минуты на минуту.
– Надеюсь, вы его найдете.
Принц делает шаг к двери туалета и стучит один раз.
– Чемодан, который ты ищешь, был все это время у тебя под носом, но ты просто прошел мимо, – тихо, почти про себя говорит он вслед мужчине. – Ты и вправду невезучий.
Фрукты
В вагоне начинает играть мелодия, оповещающая о прибытии поезда в Омия; за ней раздается объявление по громкой связи. На соседнем сиденье ухмыляется Лимон.
– Ну как, волнуешься?
– Да, немного. А ты?
Человек Минэгиси будет ждать их на платформе.
– Не-а. Вообще нет.
– Завидую тебе, – вздыхает Мандарин. – Должно быть, хорошо быть таким примитивным… Знаешь, это ведь твоя вина, что мы вообще во все это вляпались.
