Затем Нанао достает из поясной сумки электронные наручные часы. «Нет времени раздумывать». Он устанавливает громкость сигнала будильника на максимум и время срабатывания. «Сколько времени мне потребуется? Слишком рано – плохо, слишком поздно – тоже ничего хорошего». На всякий случай он решает установить будильник на вторых часах на десять минут позже, чем на первых. Кладет первые часы на пол под сиденье Лимона, а другие – на багажную полку над его го- ловой.
Нанао уже собирается уйти, когда его взгляд падает на тройной ряд сидений спереди, где изначально сидели Лимон и Мандарин и где до сих пор сидит их спутник, неподвижно прижавшийся головой к стеклу окна. В его позе как будто есть что-то неестественное, так что Нанао подходит ближе, перегибается через пустые сиденья и осторожно дотрагивается до его плеча. Реакции нет. «Не может быть», – думает Нанао. Он прижимает пальцы к шее молодого человека. Пульса нет. Молодой человек мертв. «Кто он?» Нанао нервно вздыхает, ошеломленный очередной загадкой, но понимает, что не может больше задерживаться. За мгновение до того, как он уходит, замечает на месте Лимона наполовину пустую пластиковую бутылку с водой, торчащую из кармана спинки переднего сиденья. Ему в голову тотчас приходит идея, и он достает из своей поясной сумки пакетик с порошком. Растворимое снотворное. Нанао надрывает пакетик и высыпает его содержимое в бутылку, затем встряхивает ее и засовывает обратно в карман. Он не знает наверняка, будет ли Лимон ее пить, и вообще сработает ли это лекарство, но решает, что нужно использовать любую возможность.
Затем Нанао спешит в сторону второго вагона. «Хорошо. Что теперь? Что мне теперь делать?»
Принц
В тот самый момент, когда он уже думает, что, может быть, ему пора возвращаться на свое место, дверь туалета открывается и в тамбур выходит Кимура. Выражение лица у него взволнованное.
– Какой был код?
– Откуда ты знаешь, что я его открыл?
– Сужу по выражению твоего лица.
– Судя по всему, ты не удивлен и даже не рад. Ты просто привык быть везучим, верно? Код был ноль шесть ноль ноль, – Кимура бросает взгляд на чемодан, стоящий на полу. – Я его пока что опять закрыл.
– Что ж, пойдем. – Принц поворачивается и идет впереди, Кимура следует за ним с чемоданом. Если они случайно столкнутся с хозяином чемодана, будет легко свалить все на старика.
Они возвращаются на свои места, и Принц говорит Кимуре сесть возле окна. «А теперь самое главное», – думает он, внутренне готовясь. Он будет чувствовать себя гораздо в большей безопасности, если ему удастся снова связать Кимуру.
– Дедуля, я снова свяжу твои руки и ноги, ладно? Конечно, на кону жизнь твоего сына, так что я уверен, что ты не попытаешься сделать какую-нибудь глупость, но лучше мы вернем все как было.
«Меня не особенно волнует, связан ты или нет, что так, что этак – мне без разницы», – пытается внушить Принц Кимуре свое мнимое отношение. В действительности разница между свободным и связанным противником очевидна. Кимура гораздо крупнее его и намного сильнее. Даже если он знает, что жизнь его сына висит на волоске, что-нибудь может спровоцировать его, в голове у него что-то щелкнет и он бросится на Принца в самоубийственном порыве. И если это произойдет, Принц не сможет его остановить. Вспышка насилия делает любую ситуацию непредсказуемой. И самый лучший способ обеспечить свою безопасность – это вернуть все как было, то есть когда Кимура не мог свободно двигаться. Но он также хочет, чтобы Кимура не понимал настоящего положения дел.
Принц знает, что это – ключ к осуществлению контроля над другим человеком. Если кто-то вдруг понимает, что настал момент истины или что именно сейчас его решительное действие может перевернуть всю ситуацию, то, скорее всего, он начнет действовать – вне зависимости от того, что это за человек. Когда кто-то точно знает, что это его единственный шанс, – он может драться отчаянно, позабыв о всякой осторожности. Поэтому, если есть возможность не дать противнику воспользоваться подобным моментом, можно значительно увеличить свои шансы на победу. Многие правители были весьма искусны в этом. Они скрывали свои истинные намерения, как если бы брали в поездку на поезде множество пассажиров, не знающих ничего о том, куда этот поезд едет, но при этом представляя все так, что это и есть – самое естественное положение дел. Пассажиры могли сойти на любой станции по пути следования, но им просто не позволяли осознать это. Машинист вел поезд по своему маршруту, а пассажиры сохраняли идеальное спокойствие, будто все так и должно было быть. И к тому моменту, когда люди начинали сожалеть, что не вышли раньше, было уже слишком поздно. Неважно, что это: война, геноцид или поправки к существующим законам, притесняющие их права, – что бы это ни было, в большинстве случаев люди не замечают, что это уже происходит, а потом им кажется, что они начали бы протестовать раньше, если б только знали.
Вот почему, когда Принц заканчивает заново связывать руки и ноги Кимуры с помощью веревок и скотча, он чувствует значительное облегчение. Кимура, кажется, даже не замечает, что его единственный шанс оказать сопротивление ускользнул от него.
Принц ставит чемодан у своих ног, открывает его и обнаруживает стопки банкнот.
– Вот это да! Только посмотри на это, дедуля…
– Ничего удивительного, можно было себе представить. Нет ничего особенного в чемодане, полном наличных. Правда, пластиковые карты – это что-то новенькое.
Принц еще раз осматривает содержимое чемодана – и действительно обнаруживает во внутреннем кармане крышки пять пластиковых карт. На обороте каждой из них написан маркером четырехзначный код доступа.
– Полагаю, это коды для снятия денег.
– Именно. Два варианта оплаты – наличные и карты. Столько мороки…
– Я думаю, если использовать эти карты, то можно определить местонахождение банкомата, где были сняты деньги.
– Вот уж нет, они же не полиция. Во всяком случае, ни те, кто передавал этот чемодан, ни те, кто должны были его получить, уж точно не живут добропорядочной жизнью и не зарабатывают честным путем. Так что у них наверняка есть какие-нибудь договоренности, чтобы они не могли друг друга кинуть.
– Скорее всего… – Принц просматривает несколько купюр. – Слушай, дедуля, ты ведь взял одну из них, верно?
Лицо Кимуры напрягается, а щеки краснеют.
– С чего это ты вдруг решил?
– У меня просто возникло такое ощущение, что, когда ты увидел все это, тебе захотелось кое-что попробовать – например, взять одну или две банкноты, разорвать их в мелкие клочки и спустить в унитаз. Ты это сделал?
Принц замечает, что хмурое лицо Кимуры, мгновение назад бывшее красным от возмущения, побледнело. «Судя по всему, я угадал».
Теперь Кимура начинает пытаться подвигать своими руками и ногами. К сожалению, они уже крепко связаны и перемотаны скотчем. «Если он собирался двигаться, нужно было делать это раньше».
