Мандарин не может точно сказать, как он относился к насекомым, когда был моложе. У него есть воспоминания о том, как он их мучил, а еще он помнит, как горько плакал над мертвыми жучками и устраивал для них миниатюрные похороны.
– И что происходит, когда милая маленькая божья коровка добирается до кончика твоего пальца?
Он вспоминает ощущение, когда крохотный жучок упорно взбирался по его детскому пальцу, – смесь страха чуждого прикосновения и щекотного удовольствия. «О, теперь вспомнил, я и вправду это делал». Забравшись на самый верх, жучок останавливался, как будто собираясь с силами, затем расправлял крылышки и улетал в бескрайнее небо.
– Она улетает прочь.
– Именно. Это и есть Нанао. Он улетает прочь.
Мандарин не знает, как на это реагировать.
– Разве бывают летающие люди?
– Конечно, не бывает. Мандарин, миленький, ты и правда слишком серьезный. Это же метафора, ме-та-фо-ра. Я имею в виду, что, если его загнать в угол, он улетит прочь. Если его поймать, он расправит крылья.
– Он что, впадает в безумие или что-то в этом роде?
– Скорее переключается в турборежим. Максимально сосредотачивается. Когда он прижат к стенке, скорость его реакции выходит за нормальные пределы, можно так сказать.
Мандарин поспешно заканчивает разговор и отключается. «Не может такого быть», – думает он, но по спине у него ползут мурашки. Он вдруг начинает беспокоиться, все ли в порядке с Лимоном. Едва ли не бегом возвращается в третий вагон. Двери открываются, и первое, что он видит, – это лицо Лимона, с закрытыми глазами сидящего на ряд дальше, чем он сидел до этого, прямо позади пустой телесной оболочки мелкого Минэгиси. Лимон не двигается. «Он проиграл. Неужели…» Мандарин садится на свободное место рядом с ним и прижимает пальцы к его шее. Пульс прощупывается. Лимон не спит: Мандарин открывает его глаза, но тот никак не реагирует. Он без сознания.
– Эй, Лимон! – Мандарин говорит ему прямо в ухо, но это не производит никакого эффекта.
Затем он похлопывает его по щекам тыльной стороной ладони. Ничего.
Он встает и осматривается. Никаких признаков присутствия Нанао.
Проводница катит мимо тележку с напитками. Мандарин останавливает ее:
– Будьте добры чего-нибудь холодного.
Он покупает банку газированной воды, стараясь говорить настолько спокойно, насколько может. Как только тележка покидает вагон, прижимает холодную банку к щеке Лимона. Потом к его шее. Он надеется, что холод приведет Лимона в чувство. Но все безрезультатно.
– Ну давай же. Это просто нелепо. Тебя даже близко нельзя назвать полезным поездом. Скорее уж ты совершенно бесполезный поезд, – тихо ворчит Мандарин и добавляет: – Начнем с того, что ты вообще даже не поезд.
Тело Лимона мгновенно выпрямляется на сиденье. Его глаза открыты, но, судя по всему, он ими ничего не видит. Хватает Мандарина за плечо.
– Кого ты назвал бесполезным поездом?! – Он выкрикивает это так громко, что Мандарину приходится поспешно зажать ему рот ладонью. Люди не должны орать в поездах, особенно насчет того, что они сами являются поездами. Но синкансэн как раз проезжает очередной тоннель, и глухого монотонного рева воздуха достаточно, чтобы заглушить вопли Лимона.
– Успокойся. Это я, – Мандарин прикладывает банку ко лбу Лимона.
– А? – Лимон приходит в себя. – А-а, холодно! – Он выхватывает банку из руки Мандарина, открывает ее и делает глоток.
– Что произошло?
– Что произошло? Я взял у тебя газировку. Теперь я ее пью.
– Нет, я имею в виду, что произошло до этого? Где наш знакомый? – Он понимает, что перешел на их условный код, и уточняет: – Где Нанао? Парень, который работает с Марией, куда он ушел?
– А-а, этот… – Лимон встает на ноги и пытается протиснуться мимо Мандарина в проход, но тот останавливает его и силой возвращает на его место.
– Погоди. Сначала расскажи мне, что случилось.
– Я отвлекся. Что со мной было?
– Был без сознания, как будто тебя из сети выключили. Он хорошо тебя отделал.
– Эй, он меня не отделал. Просто из сети выключил.
– Ты же не пытался его убить, верно? – Мандарин ожидал, что Лимон применит минимум насилия и просто свяжет Нанао.
– Слушай, ну я завелся… Мандарин, этот парень намно-о-го круче, чем я от него ожидал. А когда я встречаю кого-то крутого, я завожусь. Это все равно как Гордон – самый быстрый поезд на острове Содор; когда он встречает достойного соперника, то собирается с силами и мчит на полной скорости. Я прекрасно понимаю, что он при этом чувствует.
– Момо позвонила и немного о нем рассказала. Судя по всему, недооценивать этого парня может быть смертельно опасным.
– Да, думаю, что так. Я недооценил его. С чего бы это Мёрдоку здесь оказаться, верно? – Лимон на мгновение замолкает и оглядывается. – Эй, погоди-ка. Это не мое место.
Он встает и идет на свое место рядом с мелким Минэгиси, все еще нетвердо держась на ногах. Ясно, что он еще не окончательно пришел в себя.
– Побудь здесь и отдохни немного. Я пойду поищу его. Он где-то в поезде. Он знал, что я пошел в туалет в переднем конце вагона, так что наверняка ушел в сторону задних вагонов. Больше ему ничего не оставалось.
Мандарин встает и направляется по проходу. Перед ним открываются двери в тамбур между третьим и вторым вагонами. Там нет ни туалета, ни умывальника. Одного взгляда Мандарину достаточно, чтобы понять, что здесь никто не может прятаться.
Если Нанао пошел этим путем, то, как предполагает Мандарин, он сможет подкараулить его между тамбуром и задней частью первого вагона. Вариантов у Нанао немного: он может быть на сиденье, он может скорчиться где-нибудь в проходе или забиться на багажную полку – если же нет, то спрятаться в тамбуре, в туалете или возле умывальника. На этом всё. Мандарину нужно внимательно осмотреть второй и первый вагоны – и он его поймает.
Мандарин вспоминает, во что Нанао был одет, когда он его видел. Черные очки, джинсовая куртка, штаны цвета хаки.
Затем он входит во второй вагон. В вагоне заполнено не больше трети мест; все пассажиры сидят лицами к дверям, через которые заходит Мандарин.
Прежде чем внимательно проверить каждого, он оглядывает салон целиком, словно делая снимок крупным планом. Он хочет увидеть малейшие реакции на его появление. Если кто-нибудь неожиданно встанет со своего места, или отведет взгляд, или напряжется – он заметит. Мандарин идет по проходу. Стараясь не делать этого слишком явно, внимательно изучает каждого пассажира.
Первым он замечает мужчину на двойном ряде кресел примерно посередине вагона, спящего у окна. Спинка его кресла откинута назад. Лицо мужчины закрыто огромной ковбойской шляпой ярко-красного цвета, словно только что вытащенной из какого-то вестерна. Определенно подозрительно. Остальные сиденья на ряду пусты.
