Нанао не возражает. Он думает абсолютно так же. Мандарин и Лимон, труп сына Минэгиси, труп Волка… Поезд просто набит персонажами из преступного мира.
– Поезд ни в чем не виноват. Это все моя вина.
– Подозреваю, что это недалеко от истины.
– Мария, что мне делать, если Шершень действительно здесь?
– Я уже очень давно ничего о нем не слышала. Думаю, он отошел от дел.
Эти слова заставляют Нанао предположить, что, возможно, Шершень хочет восстановить свое имя, убив сына Минэгиси тем же способом, которым он убил Тэрахару. В рассуждения Нанао вмешиваются мысли о Волке. Разве Волк не был шестеркой Тэрахары?
– Могу себе представить, как ты напуган. Иглы – страшная вещь. Думаю, ты расплакался бы от страха, если б увидел одну из них.
– Вообще-то я помогал одной пожилой соседке с инсулиновыми уколами. Так что постоянно имел с ними дело.
– Это медицинская процедура. Если ты делал это не кому-то из членов своей семьи, это было незаконно.
– Правда?
– Ага.
– Кстати, кажется, что Мандарин и Лимон тоже работают на Минэгиси.
– Как это так?
– Они должны были привезти чемодан Минэгиси. – Спеша поделиться своей теорией, Нанао начинает говорить быстрее. – Возможно, Минэгиси никому не доверяет. Так что он нанял для одной работы несколько профессионалов, чтобы они помешали друг другу выполнять задание, все провалились, и никто не вышел бы победителем. Может быть, он просто не хочет никому платить либо планирует от всех нас избавиться.
Мария некоторое время обдумывает его слова.
– Послушай, если окажется, что это именно так и есть, не пытайся быть героем. Ты всегда можешь сдаться.
– Сдаться?
– Да. Ну, можно назвать это «отменой задания». Забудь об этом чемодане, просто отдай его Мандарину и Лимону в обмен на твою жизнь. Уверена, что они будут удовлетворены, получив его обратно, и если Минэгиси не планирует ничего более серьезного, то какая разница, закончим мы эту работу или нет? Мы вернем оплату и принесем извинения. Может быть, в конце концов все уладится.
– Что это на тебя вдруг нашло? На тебя совсем не похоже.
– Я просто думаю, если это действительно настолько сложно, насколько начинает казаться, выход из игры может быть наилучшим решением.
Ну конечно, проблема ведь не только в чемодане. Есть еще одна немаловажная деталь – смерть сына Минэгиси, но Нанао не знает, как сообщить об этом Марии. Это ее еще больше расстроит.
– Не могу поверить в то, что я слышу. Ты говоришь, что работа на втором месте, а моя безопасность – на первом?
– Я говорю о самом худшем варианте развития событий. Если ты почувствуешь, что оказался в безвыходном положении, выходи из игры. Работа, вне всяких сомнений, не может быть на втором месте. Она для нас всегда на первом месте. Но иногда ее просто невозможно выполнить.
– Хорошо. Я понял тебя.
– Ты меня понял? Тогда в первую очередь попытайся сойти с этим чемоданом с поезда. Сделай все, что в твоих силах. Но если ты все перепробуешь и у тебя ничего не получится, используй план Б.
– Понял. – Нанао отключается.
«Сделать все, что в моих силах? Ну уж нет, спасибо. Я сдаюсь».
Принц
Дверь позади них открывается, и кто-то входит в вагон. Принц спокойно откидывается в своем кресле.
По проходу идет человек с чемоданом. Мужчина в черных очках. Он не замедляет шаг и не оглядывается, просто быстро проходит к дальней двери. Судя по всему, Кимура его тоже заметил, но он просто молча наблюдает.
Затем мужчина в очках покидает седьмой вагон, и двери за ним закрываются, как будто спрятав его от посторонних глаз.
– Это он, – тихо говорит Кимура.
– Да, это он. Держу пари, он очень рад тому, что нашел чемодан. И есть еще двое, которые его ищут. Они его преследуют. А он от них убегает. Интересно, не правда ли?
– Что ты собираешься делать?
– Посмотрим… – Принц и сам об этом размышлял. – Как бы мы могли сделать все еще интереснее?
– Когда школьник вроде тебя сует нос во взрослые дела, рано или поздно его поймают и накажут.
В рюкзаке у Принца начинает звонить телефон.
– Это твой телефон, дедуля, – говорит он, вытаскивая мобильник из рюкзака. На экране высвечивается имя звонящего – Сигэру Кимура. – Кто это? – спрашивает Принц, поднося телефон к лицу своего пленника.
– Понятия не имею.
– Это твой родственник? Может быть, твой отец? – По тому, как по лицу Кимуры быстро пробегает нервная судорога, Принц понимает, что его догадка оказалась правильной. – Интересно, чего он хочет?
– Возможно, просто поинтересоваться состоянием Ватару.
Принц задумчиво смотрит на продолжающий звонить телефон.
– У меня появилась идея. Давай сыграем с тобой в игру.
– В игру? На моем телефоне нет никаких игр.
– Давай посмотрим, насколько твой папочка тебе доверяет.
– О чем ты говоришь?
– Ответь на звонок и попроси его о помощи. Скажи ему, что тебя насильно удерживают и тебе требуется помощь.
– Ты серьезно?.. – Кимура выглядит неуверенно.
– Разумеется, ты не должен ничего говорить о своем сыне. Дедушка сразу размякнет, едва подумав, что с его внуком может что-то случиться.
Принц думает о своей собственной бабушке, уже покойной. Его семья не поддерживала близких отношений с родственниками, и оба его дедушки и бабушка с маминой стороны умерли, когда он был еще совсем маленьким, так что мать его отца была самым старшим членом семьи, которого он знал. Она была так же слепа в отношении Принца, как и все остальные. С ней он вел себя послушно и мило, а когда она ему что-нибудь покупала, делал вид, что счастлив. «Ты мой хороший мальчик, – всегда говорила она ему с улыбкой. – Ты уже такой большой». И ее глаза светились от счастья, что ее уходящая жизнь будет продолжаться в нем.
Во время летних каникул в последний год его учебы в младшей школе Принц, как-то раз оставшись с бабушкой дома наедине, спросил ее:
– Почему нельзя убивать людей?
Он пробовал задавать этот вопрос и другим взрослым, но те даже не пытались дать ему какой-либо осмысленный ответ – а возможно, просто не могли дать ему никакого осмысленного ответа, – так что он не ждал от своей бабушки ничего особенного.
– Сатоши, ты не должен говорить такие вещи, – сказала она обеспокоенно. – Убийство – это ужасная вещь.
«Ничего нового, все они говорят одно и то же», – подумал он разочарованно.
– А что насчет войны? Все говорят, что убивать нельзя, но люди же ведут войны, верно?
