Я как сидел, обхватив дуги плечевых креплений, так вместе с ними и вышел в люк в полу. Кресло, в котором я находился, являлось частью подвесной системы, дополненной дугами плечевых и ножных обхватов. Вот только спусковое устройство не сработало, и я, зажатый в кресле, просто полетел вниз в свободном падении.
Пролетел правда недолго — меня резко рвануло вверх; словно подсекаемую рыбу на леске. Это все оттого, успел подумать я, когда меня перевернуло и панорама трущоб сменилась на синеву купола неба, что пилот конвертоплана пытался удержать машину на месте. Левый двигатель еще коптил, гудели нижние, тормозные двигатели — я затормозил оттого, что падал быстрее, чем конвертоплан.
Трос кончился, мое падение прекратилось. Правда, ненадолго — потому что как раз в этот момент в машину, из переулков трущоб, прилетела третья ракета, уже полностью выведя из строя коптящий левый двигатель.
Меня потащило было в сторону, но я уже отогнул стопоры плечевых дуг и самостоятельно рухнул вниз, благо до земли оставалось меньше десяти метров. Приземлился на ноги, но сильно не помогло — я прилетел на коричнево-серую жестяную крышу, которая подо мной прорвалась, словно картонная. Сокрушив в щепки несколько древних телевизоров и груду прочей бытовой техники, я рухнул на утоптанный земляной пол.
Оказался в магазине электроники — который находился в небольшой одноэтажной коробке халупы из пенобетона, жести, говна и палок — обычное дело для предместий африканских городов. Освещения нет, свет только естественный, из открытого дверного проема и дырки в крыше. Но глаза, вернее линзы от Paragon, мгновенно подстроились — оказавшись со света в полумраке, я видел все вокруг без проблем.
Костюм охотника за призраками тоже не подвел — постфактум я понял, что слышу как гудят генераторы щитов, которые защитили меня от повреждений разорванной жестяной крыши и вообще от последствий падения на груду телевизоров.
Нормально, живем пока.
Ресурса, правда, на сохранность после падения ушло немало — заряд батарей до 93 % просел. Да, это не костюм Шевалье, в который можно очередями в упор стрелять. Моя сохранность в этом костюме корпоративного призрака ограничена всего парой, или даже одним хорошим попаданием.
Пружинисто поднявшись, выбравшись из пластиковой кучи древней техники, я выскочил на улицу. Как раз успел увидеть, как конвертоплан падает на соседней улице. Прежде чем исчезнуть из моего поля зрения, он сбил два столба с пучком проводов, и рухнул, окутанный фейерверком искр.
Осматриваясь по сторонам, я не мог не обратить внимания на то, что сам, в стелс-пелене, стал прозрачным. Прямым взглядом меня сейчас, если не присматриваться, довольно сложно заметить. Тем более если я встану вот так вот, прислонившись к стене. Если же буду двигаться, то сторонний наблюдатель заметит только размытое пятно уплотнения воздуха.
Таких призраков, как я, хорошо обнаруживают объемные датчики. Вот только это не про сейчас история — в небе продолжали взрываться тепловые и не только ловушки упавшего конвертоплана. Смысла в них сейчас особого не было — если бы не активация моего призрачного режима. А так, взявшие контракт наемники, обязавшиеся доставить меня и туда, и обратно, контракт свой пытались отработать полностью, отвлекая внимания на себя и создавая помехи моему обнаружению.
В тактической сети в этот момент мне появилось предупреждающее сообщение, указывающее оставаться на месте и обеспечивать сохранение скрытого режима. В принципе, вполне разумно. Надо понять сначала что произошло, прежде чем куда-либо бежать.
Я сейчас на перекрестке, с которого стремительно разбегались люди — проскочил мимом водовоз, бросив тачку с десятком черных канистр с водой; с испуганным криком, уронив прилавок с фруктами, бежал прочь продавец. Визжали женщины, выбегая из парикмахерского салона — у одной из них вся голова в бигудях, на которые намотаны черные как смоль волосы.
Салон красоты, из которого они выбежали, находился в двухэтажном здании. Единственном двухэтажном в обозримом пространстве. Серая коробка, напоминающая тюремный барак, а ведущие в него открытые синие ворота больше похожи на заезд в гаражный автосервис. Но что внутри именно парикмахерская, сомнений нет: «City hair SALON», намалеванное белой краской от руки прямо на створке ворот, ошибиться не даст.
Второй этаж здания вдруг оказался в фокусе огня. Полетела каменная крошка, грохнуло несколько взрывов, плюнув серой пылью и дымом из окон. И из одного окна после очередного взрыва вылетела сломанная и окровавленная человеческая фигурка. Молодой чернокожий парень, в белой футболке с розовой пантерой, желтых шортах и в тапочках сланцах. На голове обруч визора, на шее ремень от переносного зенитного комплекса. Сам комплекс, отстрелянный, упал поодаль — после того как очередным взрывом вырвало часть стены здания.
Гибель этого стрелка я видел; кроме того, взрывы раздались на соседних улицах, а в тактической сети почти сразу появилась информация об уничтожении еще двух целей. Это выбравшиеся из конвертоплана швейцарцы подавили огнем места, откуда по нам стреляли. Причем понятно почему наемники проморгали атаку — по нам ввалили простые уличные парни со старыми комплексами ПЗРК, даже без систем умного наведения. Стреляли прямой наводкой, а все стрелки без бронекостюмов; поэтому в конвертоплане, двигающемся в скрытном режиме без активного поиска, просто не засекли угрозу.
Обычный экипированный боец был бы обнаружен в момент прицеливания, как и автоматическая установка. А вот против таких парней-самоубийц защиты, в скрытом режиме, по сути, нет. Причем те, кто по нам отстрелялся, может быть даже не понимали, что они самые настоящие смертники. Тем более что, я это вижу сейчас в тактической сети, ни один из швейцарцев еще не только не погиб, даже сильно не поцарапан. Даже у тех троих, кто вылетел на улицу из конвертоплана вместе с обшивкой, показатели сохранности щитов брони в красную зону не опустились.
На место моего падения, кстати, ни один из швейцарцев пока не выдвигался. Меня выкинули раньше всех из конвертоплана и сейчас просто не привлекают ко мне внимания — догадался я.
Я шагнул обратно, в полумрак «магазина электроники». Ощущая, как протекают одна за другой секунды ожидания. Все трое из тех местных молодых парней, которым вручили по сотне другой фунтов, старый ПЗРК и сказали, когда и куда стрелять, чтобы стать героем и первым парнем на деревне, уже мертвы.
Вот только определенно, на этой атаке смертников еще ничего не закончено.
Понимая это, я еще раз внимательно осмотрелся, предполагая откуда прибудут гости. Вокруг, куда не взгляни, нетуристический район, одноэтажная Африка — слепленные из всего что нашлось под рукой одноэтажные коробки домов; везде желтая пыль улиц и повсеместные жестяные, коричневые от ржавчины крыши. И подходящего транспорта чтобы по-быстрому отсюда смыться, не видно. Не на валяющемся же на дороге мопеде водовоза, потерявшего свою тележку, отсюда сваливать. Уходить если только на своих двоих. Дворами, перебежками.
Что я уже и делал бы, если бы не ожидание указаний от командира подразделения наемников. Ожидание это, правда, только для меня растянулось на нескончаемую резину времени; а на самом деле, с момента падения конвертоплана и убийства смертников полуминуты еще не прошло.
