— Как это неплохо? — перебивая собственное смущение, возмущенно поинтересовалась она.
— Н-ну… как тебе сказать, — даже чуть поморщился я. — Конечно, ближе к «не очень хорошо», чем к «неплохо». Но ты все же делаешь успехи, — сделал я девушке комплимент.
Не найдя что ответить, Николетта крайне возмущенно на меня посмотрела.
Действительно не понимает, в чем дело: на ее взгляд, огненный кратер, который она создала только что, уничтожая заданную мною цель — действительно замечательно. Но я ведь попросил сделать ее все аккуратно.
Как многому мне нужно ее обучить, и как мало у нас времени.
— Николетта.
— Массимо.
Кулаки по-прежнему сжаты, на щеках все-также яркий румянец — несогласна с оценкой и готова отстаивать свою позицию. Да, когда надо, характер проявить может; да и Огонь — такая стихия, что воздействует на владеющего одаренного. И мне кажется еще немного, и от ее обычной застенчивости и привычного смущения не останется и следа.
— У тебя безграничный запас энергии, которую ты может использовать без подпитки. Это хорошо, — загнул я большой палец. — У тебя уровень концентрации уже таков, что ты можешь оперировать невероятными объемами энергии, — загнул я палец указательный. — Да и вообще ты молодец и просто красавица, — загнул я еще по очереди средний и безымянный пальцы.
— Но… — протянула Николетта, глядя в оставшийся отставленным мизинец.
— Но я только что попросил тебя уничтожить мишень аккуратно. А ты нарисовала пятиметровый кратер, — показал я в сторону воронки, в которой еще бурлила лава. — Причем нарисовала щедрым штрихом, — показал я на полосу выжженной земли рядом с эпицентром.
— Это аккуратно!
— Нет. Кроме того, твоя мишень практически стояла на месте и никуда не уходила.
«Практически на месте?!» — возмутилась Николетта, даже не зная что сказать. На самом деле, дроид конечно на месте не стоял, и двигался довольно быстро, но… довольно быстро для обычного человека.
— Да, практически не месте. Представь, что дело происходило бы в плотной городской застройке? Или в коридорах небоскреба? А если бы мишень не просто активно двигалась, избегая твоих атак, а атаковала сама? Представь, что на тебя напал убийца, пусть даже обычный неасапиант, у подножия Дестини-тауэр. Ты его конечно обезвредишь, но часть квартала могут просто перестать существовать после этого. Понимаешь?
— Но я не могу атаковать одновременно и быстро, и точно, и смертоубийственно сильно, как ты просишь! У меня не получается все сразу, это три несовместимых компонента! У меня получается или быстро и сильно, или точно и сильно! Я просто не могу…
— Ты можешь. Просто еще не научилась.
— Я не…
— Николетта.
— Девятнадцать лет уже Николетта, — неожиданно с вызовом ответила девушка.
Уф. Так, действительно начинаем огненный характер показывать.
— Николетта, медведей учат в цирке на велосипедах кататься. На одноколесном, заметь. Да что медведи, солдаты-срочники, в девятнадцать, между прочим, лет, на танке начинают ездить как профессионалы! Так что и ты можешь научиться, я в тебя верю. А ты в себя веришь?
— Верю, — насупилась Николетта.
— Отлично. Поэтому давай начнем сначала. Ты сама все прекрасно знаешь, что нужно делать. Не думай, как горит Огонь, он сам хочет гореть, справится и без тебя. Думай, как доставить его к цели и сделать это максимально быстро и аккуратно. Итак, я сейчас запускаю болванчика, и в нужный момент после моей команды ты должна его уничтожить.
Вытянув взглядом меню дополненной реальности, я заставил ожить последнего ожидавшего своей незавидной участи дроида. Механическая нескладная фигура дернулась, оживая, и вдруг с неожиданной прытью вскочила и петляя побежала прочь.
— Готова?
— Гото…
— Давай, — прервал я Николетту на полуслове. Причем сделал это в тот момент, когда дроид-цель добежал до такого места, что я перекрывал Николетте обзор.
Девушка не растерялась — скользнув в сторону, она в прыжке сформировала конструкт и бросила его в дроида. Мелькнул мимо плотный сгусток расплавленного воздуха, и бегущий прочь последний на сегодня из искусственных мишеней оказался объят огненным смерчем. Воронка закрутилась, загудела, жаром дохнуло так, что я прищурился и отвернулся, опасаясь за сожженные веки и брови.
«Ну как?» — торжествующе посмотрела на меня Николетта.
— Неплохо, — покачал я головой.
— Неплохо? — она мне сначала не поверила, что действительно неплохо, а не хорошо. Но почувствовала по эмоциям, что я не лукавлю.
На самом деле, конечно, хорошо, быстро, резко, эффектно и эффективно, но… опять же, смотря с чем сравнивать. Для серьезного противника Николетта даже при всей своей мощи пока не препятствие.
— Очень долго. Очень, — еще раз покачал я головой. — Тебе нужно над этим работать.
— Артур, мне кажется я и так двигаюсь на скорости предела человеческих возможностей. Ведь если делать быстро, то тогда у меня не получается…
— Тебе нужно поймать грань между реакцией и предчувствием. Это буквально доли секунды, исчезающие мгновения, но они решают. Слушай не меня, слушай себя — когда я открыл рот, дроид уже должен был гореть. Это звучит немного нереально, но это работает — причем работать должно именно твое предчувствие, а не удача угадайки. Предчувствие, которое ты должна научиться слушать. И я верю, ты этому научишься. Жалко только, что у нас дроиды закончились.
— Да, жалко, — ненатурально расстроилась Николетта. — С практикой на сегодня все? Можно искупаться…
— Нет.
— Как нет?
— Вот так нет. Нападай.
— Что значит нападай?
— Это и значит. Нападай. Давай, не стесняйся.
Развернувшись, я пошел прочь от Николетты, двигаясь в сторону выжженного ей шрама на теле острова. С кем-либо другим из одаренных так бы не сделал, но ее эмоции прекрасно чувствовал. Тем более что девушка находилась в полном смятении, не в силах предпринять в мою сторону любое агрессивное действие.
На ходу я подобрал остывшую покатую железку, оставшуюся после уничтожения Николеттой дроида, и подкинул ее в руку. Тяжелая, массивная.
«Тяжесть — это хорошо. Тяжесть — это надежно» — тут же подсказал внутренний голос.
Глубоко вздохнув, я напитал силой ментальные щиты — так что вообще исчез из зоны восприятия Николетты.
— Ты, в силе собственных способностей, пусть пока еще в потенциале, уже превосходишь большинство одаренных этого мира, — так и не оборачиваясь, произнес я, подкидывая железку. — Но, видишь ли, в чем дело: не очень умелый уличный боец, привыкший всегда бить наверняка, без оглядки на правила и раздумья о человеколюбии, часто может получить преимущество перед умелым мастером выставочных единоборств. Нож в печень, и никто не вечен, знаешь ли.
