Предлагаемая публикация составляет структурированную выборку тех фрагментов из материалов допросов, которые отражают деятельность указанной похоронной команды. Фрагменты публикуются в авторской последовательности, ссылки на листы даются согласно их номерам, проставленным архивом Яд Вашем (далее — АЯВ), орфография и пунктуация приведены к современным нормам, стилистика сохранена. Названия документам также даны публикатором. Сокращения расшифрованы в квадратных […] скобках, вырезанные фрагменты обозначены <…>.
1. Протокол допроса свидетеля Евгения Ивановича Яковлева, 3 августа 1944 г
Я, ст[арший] оперуполномоченный Двинского НКГБ Латв[ийской] ССР младший лейтенант госбезопасности Емельянов, допросил в качестве свидетеля Яковлева Евгения Ивановича, 1906 г[ода] р[ождения], уроженца г[орода] Двинска, по специальности сапожника, гражданство] СССР. Образование 1 класс, русский, несудимый, женатый, при немцах работал кочегаром в главных мастерских на ж[елезно]д[орожной], проживает в Двинске на Озерной 63.
Об ответственности за дачу ложных показаний предупрежден. Ст[атья] 95 УК РСФСР разъяснена.
<…>
Вопрос: Расскажите, каким образом Вы были привлечены к копке могил для евреев в 1941 г[оду]?
Ответ: В 1941 г[оду] в конце июня пришли ко мне на квартиру три полицейских. Фамилии я их знаю, так как они были не местные, предложили мне взять лопату и идти на работу. Вместе со мной с нашей улицы взяли Исаева Константина. Фамилии других я не знаю. Всего набрали партию человек в 30. Пригнали в лес между крепостью и Погулянкой, там уже был народ, человек около сотни. Полицейский Савицкий Николай, поляк, лет 30, среднего роста, тёмно-русый, житель Двинска
[1489] по Видземской улице, дал размеры ямы и приказал копать. Яма размерами в 130 м в длину и 4 метра в ширину. Он же сказал: «эта яма копается для расстрела евреев». Яму мы начали копать часа в 3 дня, а закончили часов в 11 вечера. Пока копали могилу, полицейский Савицкий находился с нами все время. Когда могилы была готова, мы все ушли домой.
В эту ночь расстреляли примерно 400 человек евреев — мужчин, женщин, детей. Об этом знаю только из разговоров полицейского Савицкого. На второй день утром в часы 5 снова собрали всех, кто копал могилу для закапывания расстрелянных евреев, и меня тоже выгнали. В могиле лежали в различных положениях трупы… их было пол-ямы. Все трупы находились только в белье, среди них было много детей разных возрастов, даже грудные. Трупы имели раны сзади, в голову.
При закапывании с нами был полицейский Савицкий. Кроме этого, еще были вырыты две ямы для расстрелянных евреев, но я уже больше не ходил копать могилы и зарывать трупы.
Вопрос: Назовите фамилии, кто расстреливал евреев?
Ответ: Назвать фамилии, кто расстреливал евреев, я не могу, так как ни разу не был на расстреле.
Вопрос: Где сейчас Савицкий?
Ответ: Савицкий в конце 1941 г[ода] добровольно ушел в немецкую армию, и где он сейчас, не знаю
[1490].
АЯВ. М-331022. Л. 7–8.
2. Из протокола допроса 3 сентября 1944 г. Яна Станиславовича Котмана 1912 г. р., поляка. Допрошен в качестве свидетеля
<…>
В июле 1941 г[ода] началась кровавая расправа с гражданами еврейской национальности. Все это делалось по приказу немцев <…> исполнителями кровавых злодеяний являлись латыши, служившие добровольно в полиции…
К ним примкнуло много пособников, желавших иметь личную наживу за счет ограбления имущества расстрелянных. Пособники выполняли могильные работы. Подготовка могил перед расстрелом, закопка трупов расстрелянных и вторая группа фурманов — ломовых извозчиков, в задачи которых входили подвозка беспомощных стариков и детей к месту расстрела и отвозка имущества расстрелянных по квартирам полицейских, причем имущества, награбленного в момент расстрела граждан. Группа могильщиков и фурманов участвовала, или вернее оказывала содействие латвийско-немецкой полиции
[1491]совершенно добровольно, без какого-либо принуждения к этому, что я подтверждаю следующим фактом. Мои соседи по улице Вильцан Антон Иванович и его сын Вильцан Петр Антонович, Бейнарович Кузьма и его два сына Бейнарович Василий и Иван являлись такими добровольцами могильных работ. Я в это время скрывался от полиции, более того, полиция не ограничивалась добровольцами-могильщиками, могла принудительно заставить меня принять в этом кровавом деле участие, что было против моей совести. О том, что я скрываюсь, знали Вильцан Антон и остальные. В начале августа 1941 г[ода] Вильцан Петр зашел ко мне в мастерскую, между нами зашел разговор о жизни при немцах. В разговоре я сказал Вильцану Петру о том, что мне тяжело жить при немцах, на что он мне ответил: «Ты сам этому дурак, не надо прятаться от полиции, а вместе с нами работать, закапывать евреев, там добудем то, что необходимо». Ответив, что на такую работу идти я не согласен, наш разговор был окончен. Должен отметить, что Вильцаны, будучи пособниками полиции, жили действительно неплохо. Часто с Лисовским Иваном, старшим могильщиком, устраивали пьянки после участия в погребальных работах, несмотря на то, что продукты питания и водка стоили больших денег.
