Малиньш, имя не знаю, около 25 лет, латыш.
АЯВ. М-331022. Л. 40–42.
6. Выдержки из допроса от 15 октября 1944 г. свидетеля Колосовского Ивана Казимировича, 1902 г. р
<…>
Место расстрела в 500–700 м[етрах] от моего дома-усадьбы. Забрался на дерево, захватив с собой бинокль и трижды в конце июля 1941 г[ода] наблюдал картины расстрела. <…> Детей расстреливали в упор из пистолетов, предварительно подняв в воздух за ручку <…>
Это была потрясающая картина: женщины, дети просили пощады, целовали сапоги у своих палачей, рвали на себе волосы, но пьяная банда полицейских их тут же жестоко избивала. Участвовали в расстреле полицейские: Курсиш Адам, Савицкий, Скринжевский Войцех.
АЯВ. М-331022. Л. 106–107
7. Из протокола допроса Колосова Дмитрия (1893 г. р.) от 18 октября 1944 г., д. Грива, дача Жемчугова
Место расстрела находится в 150–200 м[етрах] от моего дома, и водили партиями на расстрел мимо моего дома.
В первых числах июля 1941 г[ода] я видел через окно своего дома, как проводили первую партию евреев в количестве 1400 человек. О количестве расстрелянных было известно от полицейских, т. к. они в пьяном виде хвастались, сколько ими за день расстреляно. <…>
На второй день, тоже в первых числах июля, провели вторую партию граждан еврейской национальности в количестве 1600 человек. Первая партия состояла главным образом из стариков, старух и детей. Во второй партии были здоровые молодые мужчины, старики, женщины и дети. Спустя два-три дня в 9 часов утра гнали на расстрел человек 150 девушек-гимназисток еврейской национальности. <…> Я наблюдал с крыши своего дома, как проходили расстрелы.
Расстрелы производила латышская полиция, а немцы присутствовали на расстрелах и фотографировали. <…> В мае 1942 г[ода] расстреливали и политических заключенных. Привозили их в грузовых машинах закрытого типа. Они были до полусмерти избиты и с закрученными колючей проволокой руками. <…>
В марте или апреле 1944 г[ода] место расстрела Погулянка было обнесено колючей проволокой и ограждено предупредительными щитами, чтобы никто не заходил. Места могил были завешены полотнами брезента. По ночам было видно зарево костров, а днем — темного дыма, и это длилось около 2-х недель. Был невыносимый запах сожженного мяса. И когда немцы ушли из Двинска, то я ходил на это место, где были видны сгоревшие кости.
АЯВ. М-331022. Л. 120–123.
8. Протокол допроса обвиняемого Ивана Дементьевича Забурдаева. Станция Даугавпилс, 20 августа 1944 г
Допрос начат 20 августа 1944 г[ода] в 14 часов. Допрос окончен 20 августа 1944 г[ода] в 18 часов. Допрос вел оперативный] уполномоченный] НКГБ станции Даугавпилс Латвийской ж[елезной] д[ороги] мл[адший] лейтенант госбезопасности Калмыков.
Вопрос: Расскажите подробно, как Вами получалось от полиции вознаграждение за подвозку мирных граждан г[орода] Даугавпилса к месту расстрела и при перевозке награбленного имущества после расстрела этих граждан?
Ответ: За произведенную работу по подвозке награбленного имущества во время расстрела евреев я получил 10 марок немецкими деньгами, по 5 марок за каждый рейс.
Вопрос: Каким образом вы стали участником перевозки личного имущества расстрелянных граждан?
Ответ: В конце сентября или начале октября, точно сейчас не помню, в 1941 года, часов в 11 ночи — наша семья уже спала — в окно нашей квартиры постучал полицейский с вопросом: «Забурдаев Леонтий здесь живет?» Ему открыли. Войдя к нам, он увидел меня и спросил у брата Леонтия: «Кто этот человек?» Леонтий ответил: «Это мой младший брат Иван». Полицейский, зная, что у нас одна лошадь, предложил ехать и мне, говоря о том, что в полицейском участке есть свободные лошади транспорта городской управы. На предложение полицейского я согласился. Прибыв к полицейскому участку совместно с братом Леонтием, мне выдали лошадь, на которой я и ездил за вещами расстрелянных граждан.
Вопрос: Куда вы поехали от полицейского участка и кого везли к месту расстрела?
Ответ: От полицейского участка, в составе примерно 15 подвод я поехал на левый берег Западной Двины, где было расположено еврейское гетто. Оттуда полиция вывела стариков и старух еврейской национальности с их личным имуществом — небольшими узелками. Всего около 100 человек. На телеги были посажены люди, не могущие идти от страха или болезни. Ко мне на подводу посадили в первый заезд 7 человек стариков. Мы всем обозом поехали на Среднюю Погулянку к месту их расстрела. Проехав первые жилые строения, нас остановили. Лиц, которых везли на расстрел, полиция повела пешком. Все личные вещи граждан, которых мы везли, остались у нас на возах. Им не разрешалось взять что-либо с собой. Кроме этих оставленных на наших возах узлов мы грузили личные вещи уже расстрелянных граждан, которые состояли главным образом из верхнего и нижнего белья, мужского и женского, и детского. Все это имущество я в числе других возчиков привезли на полицейский склад по Огородной улице, номер дома не помню. Через день-два я снова пошел в полицейский участок. Мне дали лошадь, и я снова перевозил стариков и старух на расстрел в Среднюю Погулянку, забирая оттуда имущество расстрелянных.
Вопрос: Сколько человек было вывезено на расстрел из еврейского гетто за время вашего участия в этом?
Ответ: Я участвовал в этом 2 раза. И при мне было вывезено на лошадях около 200 человек и около 1000 человек было приконвоировано полицией строем сзади телег.
Вопрос: Вы знали, что вы возите мирных граждан на расстрел, совершенно ни в чем не виновных?
Ответ: Да, я это знал, что перевозимые мною беспомощные старики и старухи будут расстреляны, также знал, что перевожу одежду и белье расстрелянных.
Вопрос: Что вами лично взято из вещей, принадлежавших расстрелянным гражданам?
Ответ: Сам лично из вещей, принадлежавших расстрелянным, самовольно ничего не взял, но по привозе вещей на склад мне дали первый раз пиджак от костюма и одну пару нижнего мужского белья, второй раз — гимнастерку верхнюю и еще одну пару белья.
Вопрос: Значит, вы принимали участие в перевозке граждан к месту расстрела и подвозке имущества — личных вещей расстрелянных — и видели способ легкой наживы и добровольно участвовали в этом.
Ответ: Да, я с этим согласен. Я добровольно принял участие в перевозке мирных граждан к месту расстрела, а также в перевозке имущества расстрелянных с целью легкой наживы и собственного благополучия.
АЯВ. М-331022. Л. 125–126.
9. Протокол допроса обвиняемого Ивана Антоновича Лисовского. Станция Даугавпилс, 11 августа 1944 г
11 августа 1944 г[ода] ст[анция] Даугавпилс Латв[ийской] ж[елезной] д[ороги]. Допрос вел начальник станции МО НКГБ капитан госбезопасности Житкевич.
