Преступники
Служащим вермахта запрещалось вступать в какие-либо интимные отношения с представительницами низших рас, что косвенным образом должно было защитить женщин оккупированных советских территорий от изнасилований. Еще до нападения Германии на СССР в директиве начальника штаба Верховного главнокомандования вермахта генерал-фельдмаршала В. Кейтеля от 19 мая 1941 г. говорилось: «При общении с населением и в поведении по отношению к женщинам требуется наибольшая осторожность»
[536]. В то же время было очевидно, что лишить сотни тысяч мужчин возможности осуществить такую естественную потребность невозможно. Поэтому, чтобы избежать деморализации и заражений венерическими заболеваниями, для них открывались бордели. Однако вопреки мифу о чистоте вермахта и утверждениям о том, что немцам не было необходимости насиловать женщин, в значительной части показаний о виновниках изнасилований фигурируют именно они. Наряду с немцами упоминаются румыны и в меньшей степени венгры, итальянцы, финны и др. Это могли быть как простые солдаты, так и офицеры. Женщины обвиняли в изнасиловании и служащих СС и СД. Особо изощренные способы насилия применяли сотрудники гестапо и работавшие в полиции коллаборационисты. Так, в Мариуполе «шеф гестапо Вульф установил право первой ночи по отношению к находящимся в заключении в гестапо женщинам <…> очевидцы рассказывают, что некоторых заключенных женщин ночью по несколько раз вызывали в кабинеты гестапо, где гестаповцы насиловали их»
[537]. Жительница Бендеровского района Молдавской ССР рассказывала, что была арестована румынскими жандармами и заперта вместе с другими жителями села в сарае. Затем девушку отвели на допрос, но вместо этого некий румынский генерал заставил ее вымыться, а затем вместе с капитаном и денщиком изнасиловал. И так было каждый вечер ее пребывания в заключении
[538]. При этом национальность жертв — среди мирных жителей и заключенных лагерей многие были еврейками — не останавливала. Особенно это касалось румын. По словам врача, работавшего в Кишиневском гетто, там были «сотни изнасилованных и заболевших женщин и девушек»
[539]. Свидетельница из Ессентуков рассказывала, что еще до отправления евреев из города ее знакомая еврейка говорила, что в первые дни оккупации она была изнасилована немцем
[540].
В особую группу преступников можно отнести коллаборационистов, которые насиловали женщин, пользуясь своим изменившимся положением и полученной властью. При этом их жертвами могли стать как противники оккупационного режима, так и лояльно относившиеся к «новому порядку». Пенсионерка из Пятигорска рассказывала, что она работала на кухне в лагере в селе Константиновском. Во время очередного пиршества начальник полиции Вовченко усадил ее в машину и повез в город: «Я решила, что он везет меня на расстрел, но оказалось хуже, чем расстрел <…> Приказал раздеться догола, наставил револьвер и спрашивает: хочу ли я жить? После зверски издевался и насиловал. Наутро совершенно больная, в кровоподтеках; заявил мне, что тебя здесь не было, что это лишь сон. Если скажешь, застрелю своей рукой»
[541]. В данном случае изнасилование произошло не спонтанно, а спланированно, и преступник отдавал себе отчет в том, что совершает противозаконное действие.
Изнасилования совершались в подавляющем большинстве случаев в пьяном виде. Возможно, именно поэтому было много групповых изнасилований, позволявших разделить ответственность за него между всеми участниками. В Острогожске произошла типичная история, когда ночью в одну из квартир «ворвался пьяный немецкий солдат и потребовал, чтобы ему немедленно предоставили женщину». Хозяин квартиры и его сосед пробовали уговорить его не трогать их жен и за это были застрелены
[542]. В Старой Руссе немцы в пьяном виде изнасиловали беременную женщину. Со слов местного жителя, «в один из дней, в ноябре месяце 1942 года, немцы напились пьяные, один из них, унтер-офицер, зашел в комнату к Васильеву, предварительно взломав дверь, стащил Васильева с кровати от жены, выгнал на улицу, сам лег к его жене в кровать, несмотря на то что жена Васильева беременна, и после происшедшего факта изнасилования ее Васильева через несколько дней родила»
[543]. Военнослужащие вермахта получали алкоголь не только в составе пайка, но и имели возможность приобрести его у местных жителей — самогон гнали повсеместно. Как вспоминал один советский военнопленный, перешедший на сторону немцев, «хотя официально это было запрещено, немецкие солдаты сами покупали его или выменивали на зерно и сигареты»
[544]. С одной стороны, алкоголь лишал солдат контроля над собой, обострял чувства и давал возможность выплеснуть накопленную агрессию. В этой связи беззащитные женщины были самой удобной мишенью. С другой — то, что потенциальный насильник был сильно пьян, давало женщинам возможность защититься и спастись. Нередкими были случаи, когда мужчины просто были не в состоянии реализовать свое намерение.
Причиной изнасилования могли стать и психические отклонения, которые, очевидно, возникали у некоторых бойцов вермахта на фронте. Так, в общем акте по Заболотскому с/совету Новгородской области описан случай, когда один немецкий солдат маниакально ходил по деревням с целью изнасилований. Видимо, местные жители были о нем наслышаны, поэтому при его появлении в деревне женщины и девушки «прятались в солому на крыше, на деревья»
[545].
Изнасилования могли совершаться под видом наказания. Например, в селе Раменки Московской области немцы изнасиловали и убили женщину и ее 6-летнюю дочь за то, что она отказалась стирать им белье
[546]. Жительницу Белгорода немцы пытались изнасиловать после того, как ворвались в ее квартиру с целью грабежа, но ничего не нашли
[547]. Оккупанты насиловали и убивали и за отказ вступить с ними в интимную связь.
