Следующим шагом в реализации политики Холокоста на территории обозначенного округа стала организация гетто. Согласно установленному порядку, расстрелу подлежали и те лица, которые укрывали евреев. О гетто в Локоте говорит в воспоминаниях жительница округа Л. Потапова. Она отмечает, что 30 евреев, «державшихся особняком», были «сгруппированы в гетто»
[726]. О создании нечто похожего на гетто в Навле вспоминает В. Гаммова, уроженка поселка, при этом указывая на обязательное ношение ими специального знака: «Как только поселок был оккупирован немцами, все семьи еврейской национальности согнали в один дом для постоянного места жительства. Кроме того, заставляли носить из желтой материи треугольник, который нашивался на грудь и спину, где-то примерно 20 см ребро»
[727].
Расстрелы евреев на территории Локотского округа проводились с завидным постоянством — например, в Севском и Суземском районах ими руководил начальник районной полиции Прудников. Его усилиями убили 223 еврея
[728]. В 1942 г. полицейские структуры Навли уничтожили гетто в поселке, расстреляв 38 человек, о чем свидетельствует упомянутая В. Гаммова: «В середине сентября 1942 г. все они были расстреляны (в овраге, где памятник комсомольцам-подпольщикам)»
[729].
В нескольких домах на окраине Дмитриева Курской области располагалось местное гетто. По приказу властей округа всех его жителей направили на разминирование дорог, в результате чего многие погибли, а оставшиеся евреи были расстреляны в ходе отступления «каминцев» в Лепель Витебской области в конце лета 1943 г.
Таким образом, согласно данным Государственной Чрезвычайной комиссии на территории Локотского округа были расстреляны, повешены и замучены более 10 тыс. человек, в том числе сожжены заживо 203 человека. Имеющиеся документы в согласии с устоявшейся советской традицией не выделяли евреев, как и цыган, в отдельные группы и причисляли всех их к мирным гражданам, поэтому установить точное число уничтоженных евреев и цыган не представляется возможным.
Однако все перечисленные факты и свидетельские показания доказывают, что в автономии антисемитизм существовал не только в задекларированном виде, ограничиваясь агитационным материалом в местной прессе и ущемлением прав данных категорий людей. Сведения о создании так называемых гетто, единичных и массовых расстрелах евреев, целью которых было полное физическое уничтожение представителей этой национальности, говорят, что в Локотском округе в полной мере были реализованы принципы нацистской политики Холокоста. Понятно, что в силу объективных причин количество уничтоженных евреев на данных территориях было в разы меньше, чем в местечках и посадах Брянщины, входивших в черту оседлости, но это ни в коем смысле не умаляет случившегося геноцида, поскольку цена даже одной жизни — целый народ.
Убийство 214 воспитанников Ейского детского дома: история событий и память о них в (пост)советской России
Ирина Викторовна Реброва,
канд. ист. наук, PhD, научный сотрудник Центра изучения антисемитизма при Техническом университете Берлина и Германо-Российского музея Берлин-Карлсхорст
Аннотация. Статья посвящена анализу истории уничтожения нацистами детей с инвалидностью из Ейского детского дома в период оккупации города и памяти об этом событии в советской и постсоветской России. На основе документов военного времени, прежде всего материалов Чрезвычайной государственной комиссии, послевоенных судебных процессов над нацистскими преступниками и советскими коллаборационистами, опубликованных статей с СМИ и документально-художественных произведений была реконструирована история убийства 214 детей 9 и 10 октября 1942 г. Воспитанники детского дома стали жертвами нацистов согласно их теории «расовой гигиены». Однако в послевоенной культуре памяти о войне в СССР детей вспоминали как «жертв фашистов, которые посягнули на все советское детство». Анализ школьных учебников по истории, символики памятников советского времени и современных акций памяти, проводимых в Ейске около памятника 214 детям на городском кладбище, наглядно демонстрирует доминирование советской модели памяти. Детей помнят и чтят, умалчивая факт их инвалидности, а значит, главных причин их убийства нацистами. Ситуация стала несколько меняться после открытия выставки «Помни о нас…», посвященной памяти пациентов психиатрических клиник, детей-инвалидов и врачей-евреев, которые стали жертвами нацистов на оккупированных территориях Северного Кавказа. История ейских детей представлена на отдельном стенде.
Ключевые слова: Вторая мировая война, Северный Кавказ, оккупация, айнзац-группа D, дети с инвалидностью, группы жертв, память о войне.
9 октября 2019 г. в одном из музеев г. Ейска была торжественно открыта выставка «Помни о нас…», посвященная памяти пациентов психиатрических клиник, детей-инвалидов и врачей-евреев, которые стали жертвами нацистов в период оккупации Северного Кавказа в годы Второй мировой войны. В этот день совместно с коллегами из Ейского историко-краеведческого музея им. В. В. Самсонова (ЕИКМ) и муниципального архива Ейского района (МКУ «Архив») при поддержке городской администрации был проведен научный семинар «Забытые жертвы Второй мировой войны: Уничтожение пациентов психиатрических клиник, детей-инвалидов и врачей-евреев на оккупированных советских территориях». В нем приняли участие коллеги из регионов юга России и Германии — ученые-историки, научные сотрудники краеведческих музеев, медицинский персонал психиатрических клиник.
Во второй половине дня гости южного курорта приняли участие в акции «Свеча памяти», которая проводится уже несколько лет на городском кладбище около памятника 214 детям, а затем присутствовали на презентации каталога выставки
[730]. На сцене зала, отведенного для демонстрации выставки, старшеклассники — воспитанники клуба по месту жительства «Кубань» комплексного центра молодежи г. Ейска под руководством ЕИКМ показали небольшую театральную инсценировку, основанную на сюжетах документальной повести Леонида Дворникова. Шесть подростков в течение десяти минут попытались передать чувства и мысли нескольких ребят из Симферопольского дома для больных костным туберкулезом, которых эвакуировали в начале войны в Ейск и которым так никогда и не было суждено вернуться на свою малую родину. Слова, сказанные сегодняшними школьниками на сцене, были вложены в уста симферопольцев их другом и сверстником Леонидом Дворниковым: ему в числе немногих ребят посчастливилось пережить оккупацию Ейска. После войны он написал литературную повесть «От имени погибших»
[731] и посвятил ее своим друзьям, которые стали жертвами нацистской идеологии. Дети были отравлены газом в специальной машине-«душегубке» (Gaswagen), которая применялась на Северном Кавказе в качестве более быстрого и «гуманного» для нацистов метода убийства определенных групп людей: евреев, ромского (цыганского) населения, свидетелей Иеговы, пациентов психиатрических клиник, инвалидов, содержащихся в специальных лечебных учреждениях
[732]. Подростки на сцене перед смертью выкрикивали важные для советского общества призывы и лозунги: «Все равно за нас отомстят, гады», «Прощайте, товарищи, не забывайте нас, родные. Все равно наши придут и отомстят за нас!». Важно, что подростки играли нормальных, т. е. здоровых детей, которых убили нацисты. Тем не менее из той же книги Дворникова известно, что большинство погибших симферопольцев были детьми с инвалидностью: из-за того, что они переболели костным туберкулезом, у многих отсутствовали нижние или верхние конечности. Однако в советское время, практически сразу после ейской трагедии, писали и вспоминали в целом «советских детей, которые стали жертвами фашистов»
[733].
