Под эти рассказы о жизни полка, о его делах и об офицерах прошли они так версты эдак три. Всюду в лагере разжигались костры, возле которых солдаты готовили свой нехитрый ужин, состоявший, как правило, из каши, сдобренной мясцом или салом. Несмотря на свою немудреность, дух от этих котлов доносился до путников одуряющий и весьма аппетитный, а во рту у Лёшки давно уже стояла голодная слюна.
Глава 10. Апшеронский пехотный полк
Все подразделения первой русской армии Румянцева располагались в полевых условиях в виде большого каре. Каждое из них знало в случае тревоги своё место в общем войсковом построении и было готово немедленно его занять.
Апшеронцы занимали обширную площадку возле самой речки Большая Салча, сейчас, в эту изнуряющую июльскую жару, практически уже пересохшей. Белые, выцветшие на солнце палатки стояли ровными рядами, а в центре полкового лагеря возвышалось несколько объёмных командирских шатров. На костровой площадке, как и во всём русском войске, сейчас шло приготовление ужина. Кое-где уже были расстелены рогожки, на которых около больших котлов сидели кружком солдатские артели из восьми-десяти человек. Служивые неспешно и с достоинством черпали деревянными ложками из этих самых котлов только что приготовленное ими самими варево.
– К господину полковнику с докладом, а это со мной, доложи Селантий, – Сенцов, заходя в шатёр, обратился к дежурному унтеру, кивая на стоявшего с его бока Лёшку. – Как там Сергей Иванович-то сам, в духе ли, не гневался ли на кого часом?
Пожилой унтер-офицер с пышными чёрными усами и двумя галунами на обшлаге рукавов кафтана, что говорило об его чине фурьера, подпрапорщика или каптенармуса, с достоинством выслушал вопрос молодого офицера и так же степенно ответил Сергею:
– Его высокоблагородие только что изволили откушать, а теперь чаи пьють. Велели пока их не беспокоить. Сами же пока что в добром расположении духа были.
Из шатра вдруг послышался окрик, и насторожившийся унтер мигом метнулся за входной полог шатра.
Через минуту он же выскочил наружу и торжественно объявил:
– Господин полковник желает вас принять немедленно, – и, насторожившись, загородил дорогу Матвею: – Ты-то куда, остолопина, пыром прёшь, не видишь, что ли, тут только господ принимают!
– Но-но, полегче тут! – развернувшийся к каптенармусу Алексей решительно отодвинул его в сторону. – Этот человек здесь со мной, и вообще он сам из солдат вышел, всю семилетнюю войну с пруссаками на штыках провёл, так что ты тут аккуратнее то с этим остолопом, дядя!
Усатый на это только выпучил глаза, а Сенцов хохотнул, и вся троица шагнула за порог.
Прапорщик вытянулся по стойке смирно и, вскинув к треуголке руку, чётко доложился:
– Ваше высокоблагородие, дежурство при штабе армии сдал без нареканий. Сопроводил в наш полк определённого на службу нового унтер-офицера. Никаких особых указаний от командующего для вас пока не было. Доложился прапорщик Сенцов!
В командирском шатре перед зашедшими стоял невысокий, с острыми чертами лица и внимательными глазами военный. Выслушав рапорт Сенцова, он перевёл свой взгляд на Алексея. Тот подобрался и, вспоминая свои курсантские годы, сделал «вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим начальство не смущать», как и завещал когда-то давно в своём указе царь-батюшка Пётр I.
– Ваше высокоблагородие, старший сержант Егоров для прохождения службы в Апшеронский пехотный полк прибыл! – рявкнул он что есть мочи и уставился поверх треуголки полковника.
– О как! – хмыкнул тот. – Из каких ты сам-то будешь, сержант?
Алексей набрал в грудь воздуха и выдал громкой скороговоркой:
– Младший сын отставного секунд-майора Егорова Петра Григорьевича Алексей из Козельского уезда Московской губернии. Отправлен батюшкой на действительную службу в войска из отпуска в поместье, где проходил обучение наукам.
– Тише, тише, Алексей, не нужно орать так, чай не на плацу сейчас находишься, а у полкового командира в шатре, – усмехнулся Колюбакин.
– Вырабатываю командный голос, ваше высокоблагородие, – чуть сбавив тон, прямо как в известном фильме ответил юноша и начал буквально есть глазами стоявшего перед ним офицера.
– Ух, хитёр, хитёр стервец! Где докладывать-то так лихо научился? – покачал с ухмылкой головой командир полка. По всему было видно, что этот диалог с зелёным унтером ему явно нравился.
– Находился под началом своего батюшки бывшего офицера императорской армии в родительском поместье, воспитатель у меня тоже из отставных солдат матушки-императрицы Елизаветы Петровны, – ответил проникновенным голосом Лёшка и чуть скосил взгляд на стоявшего позади него Матвея.
Колюбакин перешёл чуть в сторону и оказался прямо перед Матвеем. Дядьку же было не узнать – в шатре уже стоял не прежний мешковатый крестьянин-увалень, а знающий себе цену старый «уставной» солдат. Он так же лихо, как и его воспитанник, представился отставным фурьером, что соответствовало среднему унтер офицерскому званию, и теперь молодцевато глядел на полкового командира.
– Где в «семилетнюю» довелось служить, солдат, и в каких баталиях сам участвовал? – спросил его Колюбакин, внимательно вглядываясь в лицо.
Тот выдохнул и чётко доложил:
– Служил под командой их высокопревосходительств полковников графа Остермана и Суворова Александра Васильевича в Астраханском пехотном полку. Был в осаде Мемеля, баталиях при Гросс-Егерсдорфе, Пальциге и при Кунерсдорфе, брал Берлин и Кольберг, ваше высокопревосходительство. Последние два года служил в отдельной егерской команде секунд-майора Егорова Петра Григорьевича. Затем был отставлен из армии по ранению и болезни и находился в имении своего батальонного командира.
– Значит, из егерей сам, – благожелательно кивнул полковник. – То-то, я гляжу, у тебя и самого-то фузейка егерская, да и у воспитанника твоего эдакий знатный штуцер за плечами. Стрелять-то хоть он умеет из оного, научил маненько младшего-то Егорова? – и Колюбакин кивнул с усмешкой на Лёшку.
– Так точно, ваше высокоблагородие, из нарезного ружья он лучше меня бьёт, да и из фузеи уже тоже догоняет. Талант у Ляксея Петровича к точной стрельбе, как я вижу. За то и был ему отдан сей штуцер, что самим барином был трофеем из той самой прусской войны привезён.
– Ну-ну, – неопределённо, то ли соглашаясь, то ли сомневаясь, протянул Сергей Иванович. – Ладно, поглядим уже на вас обоих в деле. Так, тебя старый солдат я в строевые, конечно, ставить не буду, у нас вон чай своя обозная команда в полку имеется, ты будешь при ней в охраненном плутонге у подпрапорщика Иванова состоять. Он ведь тоже из старых солдат, так что вы с ним найдёте общий язык. А вас, батенька, я определяю в роту капитана Смолякова, там как раз ваш протеже прапорщик Сенцов полуротным служит. Вот и посмотрим потом, как он вас там в строй введёт и как к самостоятельной службе подготовит. Есть ли вопросы у кого? – и он вопросительно оглядел стоящую перед ним навытяжку троицу.
