Лёшке было всех трудней. В этой своей дурацкой форме стрелкового полка, в хлябающих башмаках, кафтане и стягивающих ноги чулках чувствовал он себя сейчас самым настоящим пугалом. В каждой руке у него было по ружью, а на поясе ещё болталась шпага с фузейным штыком. Солнце нестерпимо палило, а из-под напудренных буклей и косы бежали вниз по телу дорожки пота. Но он сжимал упрямо зубы, не снижая темпа.
«Ничего, пробьёмся, это вы, господа егеря, ещё на марш-бросках десантуры не были!» – думал про себя Лёха.
У холма, как он понял, был разбит стрелковый полигон. Каждый из егерей принёс свою мишень из грубой белёной материи, и команда, разбившись на десятки, начала отрабатывать приёмы стрельбы. Стреляли егеря из всех положений: лёжа, с колена, стоя и даже в перемещении. При этом в каждом десятке они делились на пары. Здесь отрабатывался сам навык взаимодействия с напарником, когда один из них заряжал фузею, а второй в это время его страховал, выцеливая и поражая противника точным выстрелом.
Лёшке достался в напарники средних лет капрал Макарыч. Всё занятие он ворчал и громко вздыхал, сокрушаясь на медлительного пехотинца, с которым его нынче поставили. Действительно, если с точностью стрельбы из фузеи всё было более-менее как у всех, то вот скорости в зарядке оружия, в чистке и подготовке его к бою навыка у парня явно не хватало.
– Шпилечку нужно завсегда при себе держать, господин сержант, шпилечку такую тонкую и железную, ну или же шильце с длинным жалом. Как же вы затравочное отверстие-то быстро поправите от нагара, когда на вас тут вражина наступает? Будете курком вхолостую щёлкать, а он, злыдень, вас ятаганом, прости Господи, да по шее!
Да зачем же бить-то так прикладом о землю при зарядке? Два раза, вот так, раз, два и довольно, всё равно же потом пулю шомполом будете поправлять.
А это вы зря так выстрелили, нужно ведь учитывать, как дым по ветру пойдёт, теперь ведь и я хорошо выцелить не смогу, пока всё это облако совсем в сторону не сойдёт, – таких, и многих других замечаний у напарника было много.
В этот день до стрельбы из своего штуцера Алексей даже не добрался и вернулся в свою роту к вечеру усталый до изнеможения.
– Не придёт, измотался мушкетёрский сержантик, измаялся бедолага, – шутили вечером егеря, сидя за ужином.
Каково же было их удивление, когда они увидели первым на утреннем построении фигуру в мушкетёрском камзоле.
На третий день занятий Куницын разрешил стрельбу со штуцера и, разглядывая пробоины в мишени, пробитые с пятиста и даже более шагов, неопределённо так хмыкнул:
– Неплохо, неплохо, только так ведь стрелять каждый хороший штуцерник умеет, а ты же, как я понял, хочешь у нас самым лучшим быть?
– Так точно, ваше благородие, – твёрдо глядя в глаза офицеру, ответил Лёшка. – Лучшим…
– Ну тогда тебе нужно освоить стрельбу и по движущейся мишени, – и Куницын кивнул на сидящих в теньке егерей. – Ну что, охотнички, поможем сержанту?
– Как это, по движущейся? – с удивлением протянул Лёшка, представив на месте этого природного стрельбища тактический полигон войск специального назначения или тот же охотничий тир с мишенью «бегущий кабан» ну или «олень».
Всё оказалось гораздо проще и прозаичнее. На этом поле уже давно была выкопана глубокая и длинная траншея, длиною шагов двадцать, и теперь Лёшка ловил в прицел скользящую над ней мишень, а самый молодой из егерей нёсся по ней, держа над собою палку с тряпичным шаром.
Результаты у Лёшки тут же ухудшились.
– А как ты хотел? – усмехнулся подпоручик. – Думаешь, враг тебя ждать будет, пока ты в нём дыру сделаешь? Он ведь тоже не дурак и бегать умеет. Ты учитывай, как твоя цель движется, упреждай её, угадывай всё наперёд.
Прямо как на огневой подготовке в родном Рязанском десантном учил его сейчас новый командир.
Егеря в траншее менялись через каждые четыре-пять выстрелов, так что мишень неслась и прыгала всегда резво.
– Завтра пистоли с собой захвати и ножички, про которые там Кузьме давеча рассказывал. Посмотрим, что нам интересного покажешь.
«Блин, и так ведь загружен под завязку, – подумал Лёшка, – ещё пистоли с собой волочь, а это с метательными ножами лишних три килограмма или, как здесь говорят, семь с половиной фунтов весу». Но делать было нечего, нужно было самому меньше болтать перед егерями и хвастаться.
Лёшка привёз с собой из поместья два кованых метательных ножа с прекрасным балансам, помещаемых в аккуратные ножны на ремень. И под восторженный шёпот солдат демонстрировал теперь свои навыки метания на большом карагаче.
– Разрешите, господин сержант? – попросил его молодой солдатик Кузька и, покрутив в руке, один за другим метнул их с десяти метров в то же дерево. Результат у него был нулевой.
– Ты янычару шишку на лбу набил, Кузька! – смеялись егеря. – А другому вон вообще фонарь под глаз подвесил, будут теперь видеть, когда ночью под куст пойдут, – и по лесной опушке разнёсся хохот полсотни мужских глоток.
– А у нас в деревне каждый мог топор за двадцать шагов в берёзу засадить, – спокойно так высказался один из самых пожилых егерей, Карпыч. И все разом как-то стихли. – А батюшка, царствие небесное рабу Божьему Карпу, всегда с собой кованый нож за сапогом носил. Рассказывал, что если б не он, так придушили бы его в тайге каторжане, они, беглые, как раз мимо его охотничьей заимки пробирались. Так что нож – это добрая вещь, завсегда может сгодиться, ежели, к примеру, твоя фузея вдруг разряжена.
– Да прекрати ты, Карпыч! – оборвал дядьку Куницын. – Нечего молодым мозги дурью забивать, пусть вон они лучше точной стрельбой врага бьют на расстоянии, на то вы и егеря, чтобы не подпустить его до себя. Вот из пистолей давайте лучше позанимаемся, пойдемте к мишеням! – и все направились вслед за командиром.
– Эх, молодо-зелено, – с кряхтеньем встал на ноги Карпыч. – Всегда может случиться так, что расстояния того и не будет вовсе и времени на зарядку ружья тоже нет. Добрый тот навык у вас, господин старший сержант, годный он для нашей егерской службы. Не забрасывайте вы его, – и он пошёл вслед за всеми.
Глава 12. Кагул
20 июля сразу же после ужина по всему огромному русскому полевому лагерю вдруг пошла суета и шевеление.
– Ротного командира в штаб полка – немедленно! – выкрикнул пробегающий вестовой и понёсся сломя голову дальше.
– Ну вот и всё, кончилось наше здесь сидение, Лёшка, помяни моё слово, большая драка близко! – Сенцов кивнул на убегающего вестового и поправил на перевязи шпагу. – Давай собираться, а то потом после построения дадут десять минут на сборы и сразу же в колонну маршем – ать-два, ать-два.
Через час выстроенные по-батальонно войска слушали приказ своего командующего графа Петра Александровича Румянцева.
– Братцы! Турки, переправившись огромной армией через Дунай, соединились здесь со своей левобережной армией и расположились у озера Кагул. Перед ними в авангарде стоят две наших дивизии – князя Репнина и генерала Баура. Из-за Прута к нам идёт большой обоз, коему угрожает огромное татарское войско. Настало время для решительных действий. Если мы не поспешим сей же час, то османы раздавят всей своей массой наш авангард, а потом уже набросятся и на нас, татары же вырежут весь обоз и ударят с тыла. Слушай мой боевой приказ! – и многотысячный строй всей русской армии замер, вслушиваясь в каждое слово своего командующего.
