Как видно, сход в воду с берега был не такой крутой, как в других местах, здесь, в этом месте он был более пологим и удобным, вот и пользовалось у турок повышенным вниманием.
Османская армия XVIII века была устроена интересно. Помимо регулярной и иррегулярной конницы и пехоты, были в её составе и достаточно необычные подразделения.
«Джебеджеки» – это что-то типа оружейников, отвечающих за производство и хранение оружия и боеприпасов. Правда, кроме вооружения артиллерийского, ибо там была уже своя отдельная служба.
«Топ арабаджилары» – это перевозчики орудий, отвечающие как за изготовление повозок и лафетов, так и за транспортировку самих орудий и их боеприпасов. И это опять же не «топчу» – такие привычные для русских артиллеристов.
Имелись и вовсе интересные службы палаточников, устраивающих полевые лагеря и перевозящих палатки и шатры, музыкантов, предназначенных для поднятия духа воинства и увеселения командующего, и даже службы водоносов-сакка.
Видно, представители последних и приходили сюда на бережок чаще всех прочих. По трое, пятеро спускались к воде крепкие солдаты в белых тюрбанах и в серых халатах и наполняли в реке свои кожаные мешки-бурдюки.
Вот и очередная пятёрка спустилась к берегу и что-то там болтала, как видно, отдыхая от трудной работы. Был уже вечер, ещё час и темнота всё вокруг укроет своим покровом. А Лёшка так пока и не придумал, как же можно было выполнить их задание. Попробуй выползи к лагерю, какой бы ты ни был ловкий пластун, а всё равно тебя там заметят, и никакая тут сетка уже не могла помочь. Слишком большое движение шло вокруг, везде сновала масса народа, и были разложены сотни больших костров.
Водоносы, сидящие через протоку, что-то залопотали и один из них с силой толкнул другого. Тот упал в воду, вылез на берег, отряхнулся, и между ними возникла потасовка. Наконец, победитель среди них был выявлен, честь пострадавшего восстановлена, и вся пятёрка взвалила завязанные бурдюки на спину да пошлепала, переругиваясь наверх.
Лёшка следил за ними глазами, и к нему в голову пришла занятная мысль. А что и, правда, можно было попробовать. Кто-кто, но менее всего подозрение могут вызвать эти сакка-водоносы. Те, кому сама служба предписывает шататься по всему лагерю и обносить водой страждущих. План был прост, захватить нескольких сакка, воспользоваться их одеждой и орудиями труда и разведать в лагере всё то, что было нужно. А нужны были ещё люди, свободно владеющие турецким, и в егерской команде такие были. Себя за полиглота Лёшка не считал, понимать и говорить-то он, конечно, на турецком мог, но вот в прошлый раз его акцент чуть было не стоил всей команде провалом. Поэтому его роль в общении с османами была вторая. На первой же роли могли выступать только лишь сербы и немец Курт, прожившие всю жизнь бок о бок с турками и прекрасно разговаривающие на их языке. Вот им-то и растолковывал сейчас свой план Лёшка.
– Главным тебе здесь быть Живан, – распорядился Алексей. – Ты когда-нибудь на представлении бывал, может быть, на ярмарке видел, как артисты сценки играют?
– Обижаешь, командир, – усмехнулся его волонтёр. – Я в театре был и даже в самой Вене оперу слушал.
– Вот это да! – покачал головой Егоров, не простые под его началом солдаты служат, ох и не простые. – Ну да тем лучше для нас.
– Будешь играть как в театре тогда, Живан, ты теперь у нас за первую скрипку как в венской опере, – и он подмигнул весело сербу. – Помните, главное не переигрываем, мы забитые, усталые и простые водоносы, самая низшая ступень во всей этой огромной османской армии. Нам нужно только найти топчу с новыми пушками и вдосталь напоить водой всю их команду, всё всем понятно?
– Так точно, – тихо пробормотала тройка полиглотов.
Дело было к ужину, и на берег всё ещё выходили сакка, наполняя свои бурдюки. Наконец-то начали спускаться сумерки, и Лёшка махнул рукой. Десяток егерей с накинутыми поверх маскировочными сетками перешли протоку и затаились в тростнике у тропы. Минут через десять с возвышенного берега к воде спустились три водоноса. Наверное, это была их последняя ходка, уж больно они спешили, даже не переругиваясь, как это обычно делали. Да и мешки свои они наполнили только лишь наполовину. «Последняя ходка». Десяток егерей вынырнул из темнеющей стены тростника, секунды, и три тела водоносов исчезли среди зарослей.
«Так, придётся теперь идти втроём», – думал Лёшка, вытирая кровь с кинжала о траву. Может быть, так даже и лучше будет, уж больно рожа у Курта не походила на обычного турецкого водоноса. Типичный «дойче зольдатен», хоть ты ему каску, а хоть тюрбан на голову натяни. Поэтому план, немного переиграли, халаты быстро замыли, и на береговой косогор забрались лишь три фигуры с мешками.
Открывшийся глазам полевой лагерь впечатлял. Огромное пространство было заставлено телегами, шатрами и палатками, какими-то мешками, связками хвороста и ещё Бог знает чем. И всюду, куда не кинь взгляд, горели костры, костры, костры. Лёшка даже вначале растерялся от всей той сутолоки, что сейчас тут стояла. Выручил его Петар, он затянул какую-то заунывную песню и пошёл вслед за Живаном. Лёшка встряхнулся и, пригнув голову пониже, тоже потянулся следом.
– Сюда, сюда ходи, – крикнули им от одного костра. На нём сейчас булькала вкусно пахнущая наваристая мясная похлёбка. И здоровый янычар в войлочной шапке помешивал там большой длинной ложкой. Рядом на войлочных кошмах лежал с десяток солдат и что-то там лениво обсуждал.
– Вон в то ведро воды плесни, мало ваши бездельники принесли её в прошлый раз, – приказал здоровяк, и Лёшка, развязав горловину бурдюка, молча поклонившись, наполнил кожаное ведёрко водой.
– Скажи мне, уважаемый, – нагнулся в глубоком поклоне Живан. – Где я могу тут найти топчу? Нас ведь только недавно из-за реки пригнали и сказали всю эту сторону водой обносить. А тут какие-то важные топчу с новыми пушками, требуют, чтобы им много воды носили, вот нас тоже теперь туда гонят.
– Ааа, – протянул янычар. – Так вас, наверное, к этим неверным, что пришли к нам с далёкого запада, в услужение отправили. Они ещё в таких чёрных широких шапках ходят и в длинных чёрных плащах. Ну да, им воды много подавай, как же трясутся над ними, словно они золотые яйца несут. Посмотрим, как себя ещё в бою с этими русскими покажут, а то тоже, как и наши будут палить в одно место, а потом сбегут.
– Да, да, уважаемый, – кланялся угодливо Живан. – А нам теперь таскай им туда воду.
– Вон туда идите, – показал рукой суповар. – Там будет небольшой ручей, через него пройдёте, а дальше будет заставленное повозками и всяким там хламом место. А да, и ещё там у них всё рядом плетнём обнесено, вот там-то, за этим самым плетнём они-то свои пушки и держат.
Подошли к нужному месту уже затемно и значительно ополовинив свои бурдюки. Многим по пути, увидев сакка, потребовалась эта вода, и под конец даже пришлось буквально убегать от настойчивых и злых просителей. Наконец-то прошли ручей, а там добрались и до нужной стены из плетней.
Новые пушки прятались за изгородью из плетня, правда был он привязан к столбам довольно небрежно, а кое-где и вовсе зиял окнами брешей. Но всё равно на центральном его входе стоял пост из пяти солдат при длинных ружьях, да и вокруг забора ходило пара человек.
