По цепи пошло шевеление. Смешавшиеся во время атаки и отхода с батареи отделения — десятки — теперь выстраивались в свои боевые порядки. Егеря перезаряжали оружие, а командиры осматривали свои подразделения.
— Первый плутонг — один легкораненый, убитых нет!
— Второй плутонг — все целые!
— Третий плутонг — один раненый в бок — Прошка ушастый. Говорит, в строю будет, залечили ему на месте рану. Убитых нет!
— Четвёртый плутонг — двое с царапиной, убитых нет!
— Тыловое отделение — все целы у нас!
— Дозорное звено — все целы, вашбродь! Только вот Борьке щепа от разбитой ядром пушки в одно антиресное место попала. Везунчик у нас Бориска, сидеть теперяча не сможет, всё только бегом будет делать!
По цепи послышались смешки, переросшие затем в дружный хохот.
«Уф-ф, — Лёшку отпустило. — Все живы, ранения лёгкие, а солдаты шутят. Ну, значит, всё хорошо. Легко отделались пока, вот так бы и дальше!»
— Гусев, Сергей, бери моего Афоньку и пару солдат из своей полуроты. Встречайте наш десант на берегу и выводите его к нам, — отдал распоряжение прапорщику командир роты. — Вестового отпустишь ко мне, как только пехота высадится, чтобы я знал, что у нас за спиной уже прикрытие есть. А мы пока здесь будем всю нашу высадку прикрывать.
Через пару десятков минут русская батарея, заметив, что ответного огня с противоположного берега нет, свой огонь прекратила. А вскоре к егерской цепи подбежал и Афоня.
— Ваше благородие, первая партия нашей пехоты на берег высадилась, с ней и сам генерал прибыл, строит тама солдат в колонну. Говорят, что скоро ещё подкрепления подойдут, а казаки и карабинеры — так те и сами через Дунай вплавь пустились.
Турки, не зная истинной численности переправившихся русских, решительность не проявили и не воспользовались удобным моментом, чтобы их сбить в реку. В редутах и в самой крепости слышался шум. Высланная ими на разведку конная сотня была встречена огнём егерей и, потеряв три десятка убитыми, откатилась назад, к укреплениям. Всё это только усилило в них панику и суету. Неприятель готовился к обороне.
— Здесь, с нашей стороны, два редута стоят, ваше превосходительство. А вот тут уже и сам предкрепостной ров, а вот далее сам насыпной вал начинается! — показывал на расчерченной схеме оборонительные укрепления турок Егоров. — Пушки здесь, здесь и здесь, и вот ещё здесь.
Суворов оглядел всё своим цепким взглядом и обернулся к Муринову.
— Подполковник, строим войска в две колонны. Каждая из них бьёт свой редут и далее без промедления атакует крепостной вал! Егеря идут перед общим порядком и поддерживают наши колонны огнём. Всё, господа, времени у нас нет, чтобы здесь рассвет ждать! Атакуем немедленно, пока неприятель не опомнился!
Через короткое время собранные в две колонны войска пошли в атаку. Егеря, разделённые на две полуроты, бежали шагах в ста впереди пехоты. Алексей следовал в цепи солдат сержанта Хлебникова. Колонна Муринова шла скорым шагом, молча. Ещё немного, ещё чуть-чуть — и солдатам можно будет ринуться в атаку. А перед егерями, шагах в ста, уже высился земляной вал редута. С него разглядели атакующую колонну, и в её сторону ударили первые выстрелы.
«Нервничают турки, без команды бьют, россыпью, — подумал Егоров. — Ну, ждите, сейчас и мы ударим!»
— Егеря! С колена! Цельсь!
«Бабах!» — звонко ударила пушка с редута, и первое ядро с гулом прошло над головами.
— Орудие слева, пятое отделение бьёт по прислуге. Остальные выбивают стрелков. Огонь!
«Бах! Бах! Бах! Бах!» — ударили ружья из стрелковой цепи. Алексей сам выбрал свою цель. Вот тут, возле ивовых корзин, что-то темнело и кучно суетилось несколько фигур. «Бах!» — вспышка от ружейного ствола немного его ослепила, не дав разглядеть результат своего выстрела, а он уже сидел на коленях и скусывал плотную бумагу с патрона.
«Бабах!» — в том месте, куда он только что стрелял, редут осветила вспышка от пушечного выстрела.
— Седьмое отделение, справа орудие! Бить по прислуге! — выкрикнул он что было сил команду и, дозарядив штуцер, выбрал очередную цель.
«Ура-а!» — разнёсся грозный рёв сзади. Пехота, подойдя ближе, делала атакующий рывок.
«Бах!» — приклад от отдачи ударил его в плечо, а он тут же, уперев его в землю, начал очередную зарядку своего оружия.
— А-а-а! — Двое здоровенных пехотинцев-гренадеров чуть было не сшибли егеря, стремительно выскочив у него из-за спины, и пронеслись дальше к валу. Ещё, ещё, ещё один солдат пробежал вперёд с криком «Ура!».
— Егеря, штыки надеть! Вперёд! — и полусотня кинулась на редут следом за астраханцами. А там уже шла рукопашная. Русская пехота стремительным броском выбила защитников укреплений с вала и теперь теснила их в сторону крепости.
— Рота! Огонь сверху, с валов! — отдал новый приказ поручик. И пули русских стрелков начали выкашивать боевые порядки обороняющихся, выбивая в первую очередь их командиров.
— Ура-а! — Астраханцы поднажали, и турки, наконец покинув редут, понеслись в сторону самой крепости.
— Вперёд! — отдал новую команду Лёшка, буквально на бегу дозаряжая свой штуцер.
— Не медлим! Строимся в колонну — и вперёд! — крикнул своим пехотинцам команду Муринов, а егеря за спиной убегающих турок уже приближались к валу самой крепости.
— Стой! — крикнул Лёшка. — Всем рассыпаться и бить цели на выбор!
Впереди был ров, за ним виднелась четырёхметровая земляная стена, поверх которой среди плетней и засыпанных камнями корзин стояли пушки и были места для стрелков. Там сейчас мелькали головы, и оттуда в сторону русских раздавались выстрелы.
«Османы не сильны с ружейном бое, суетятся, палят без прицела, а толку с этого мало, — думал Лешка, выбирая для себя цель. — Но вот если они успокоятся, приноровятся, да посветлеет ещё хоть немного, то как куропаток тут нас на выбор перебьют. Прав был Александр Васильевич, только атакой здесь всё можно решить!»
— Ага, вот вы где, голубчики. — Пушечный выстрел осветил прислугу орудия, и Лёшка мгновенно выжал спусковой крючок.
— Вперёд, братцы, за матушку императрицу. Ура! — Из темноты выскочил прихрамывающий на одну ногу Суворов и призывая своих солдат взмахнул шпагой.
— Вперёд! — с каким-то восторженным упоением выкрикнул Егоров, и его егеря, не дожидаясь подхода колонны пехоты, скатились в крепостной ров.
— Наверх! Наверх! Гренадами бей! Метать обе!
Штуцер был разряжен, и Лёшка выбил на трут искры от удара ружейного курка об огниво. Затем раздул тлеющую ветошь и поджёг запал у гренады. Раз, два, три!
«Тяжело, блин, вверх такие железки метать, нужно будет что-то с этим делать», — мелькнуло в его мозгу, и он с широкого маха зашвырнул чугунное ядрышко за бровку вала. «Ба-ах!» — ударил первый разрыв, а рука, нащупав в сумке вторую гренаду, уже вытаскивала её наружу.
