«Сбились в стаю, вырастили “волкодавов”, — с удовлетворением подумал Егоров, оглядываясь. — Теперь нас просто так не возьмёшь!»
— Рота, подъем! Темп движения и порядок те же! В двух верстах стоянка с флотской кашей и хорошим отдыхом. Дозор уже ушёл, смотрите, вам ничего не останется!
Усталые солдаты с шутками и кряхтеньем надевали лямки заплечных мешков и выстраивались в походную колонну.
— Рота, вперёд! — и сотня егерей взяла темп лёгкого бега.
На стоянке «речников» в хозяевах, принимающих гостей, был хороший знакомый по дальним рейдам Кунгурцев Михаил. Звание он уже имел капитан-поручика, за что и получил самые искренние поздравления от Алексея.
— Да вот, Лёха, как в Браилов после того вашего выхода в Сербию вернулись, так сразу же на докование встали. Думали побыстрее подремонтировать суда, а там и в бой к лету на Дунай. Но сам ведь знаешь, это дурацкое перемирие всем все планы спутало, а нам и вовсе руки на целый год связало. А к Казанской мне новый чин из адмиралтейства пришёл, самое же главное — во-от, новенькая шхуна, просто загляденье, скажи ведь, красавица, да? — и Мишка с любовью и восхищеньем кивнул на стоявшее на якоре судно. — «Измаил» — мой флагман речной эскадры. Сия шхуна — одна из четырёх, что построены по чертежам англичанина Чарльза Ноульса. Длина её — тринадцать, ширина — три с половиной сажени, осадка — полторы. Вооружение — целая дюжина двенадцатифунтовых пушек! Считай, что целая плавучая батарея на реке, и это при ста семидесяти четырёх людях в экипаже! Ни одно османское судно здесь не в силах с «Измаилом» огневой мощью меряться. Конечно, великовата она немного для реки. Но для более «тонких» дел у меня ещё старички есть, все три, на которых вы ранее ходили здесь же, рядом стоят. Скажи, хороши?
— Да-а, красавцы! — подтвердил Егоров, вглядываясь в стоящий на якорях речной отряд. — Даже не узнать их, как вот не вглядываюсь. Борта как новые белеют. Пушечных портов стало больше, и весь такелаж с рангоутом как с иголочки, — подсластил он приятелю.
— Это да-а! — протянул тот со счастливый улыбкой, словно ребёнок. — Всё, что можно было, поменяли и отремонтировали. Теперь что на «Неустрашимом», что на «Слоне», или даже вон, на старичке «Дунаевце», на каждом из моих галиотов по шесть восьмифунтовых единорогов стоит. Жду не дождусь, когда можно будет по османской флотилии ударить. Ну а эта вот дюжина больших гребных лодок — то будут казачьи чайки. Они больше для переправы войск или для абордажного боя подходят, чем для пушечного. Скоро ещё с полтора десятка должны сюда с запорожцами подгрести.
— Вот на них-то под вашим огневым прикрытием, выходит, и будет вся наша дивизия переправляться, — пояснил капитану задумку командующего Егоров. — А нам и этой дюжины за глаза хватит, чтобы туда перепрыгнуть, — и он кивнул на противоположный берег. — А вскоре, к ночи, и вся дивизия сюда подойдёт. Было бы хорошо, если бы можно было Дунай побыстрее перемахнуть.
— Сделаем, — успокоил его Кунгурцев. — Сам же помнишь по прошлым переходам, эти галиоты плоскодонные, к самому берегу могут, в отличие от большой шхуны, подходить. По сотне, если постараться, на себя десантом возьмут, так что за сутки, поди, со всеми здесь сумеем управиться.
До сумерек было пока прилично, и Лёшка дал роте отдых. Егеря плотно пообедали и завалились спать. Часа через три к Топалу подошла конница Вейсмана — Третий донской и Харьковский гусарский полки.
— Пехота будет часа через четыре, генерал при ней следует, ну а позже уже артиллерия с обозом подтянутся, — пояснил обстановку есаул Писаренко. Мы передохнем здесь и, как только команда будет, вплавь переправу начнём, здесь удобно, течение реки слабое, а на основном русле — остров и большая отмель. Есть где передышку сделать, а потом и второй рукав можно будет пересечь.
Смеркалось, и Лёшка дал команду будить роту. Нужно было готовить еду, после чего ужинать и грузиться на суда. За час до полуночи егеря отдельной роты начали переправу.
Семь больших казачьих гребных лодок под охраной шхуны и двух галиотов спустились чуть ниже по течению, обогнули остров и мели и уже в сплошной темени приблизились к правому берегу. Всё шло, как по отработанному сценарию. Передовая «чайка» высадила дозорное звено и первое отделение плутонга Андреянова. Проверив берег, разведка дала сигнал, что здесь всё спокойно. И уже через пять минут на берег из всех приставших судов выскакивали цепочки егерей. Ещё через десять минут суда отошли обратно, а рота, выстроившись в цепь, двинулась вперёд.
Оборону заняли на небольшой возвышенности у берега, во все стороны выставили караулы и прилегли в густо разросшейся траве и в кустах. «Бах! Бах! Бах!» — раздалось три выстрела в шагах трёхсот справа. А затем ещё два и ещё.
— Ну, вот и всё, в тишине пересидеть не получилось, — вздохнул Гусев, проверяя заряд на полке замка своего штуцера. — Видать, на наше боковое охранение нарвались. Скоро с докладом подбегут.
Действительно, с правого фланга раздался шорох кустов и пыхтенье, и прямо на Егорова выскочил вестовой от Сорокина.
— Вашбродь, господин подпрапорщик велел вам доложить, что на наше боковое звено десяток конных выскочил. Видать, объезд делали, вот тихо и не получилось. Они чуть Мишку Рябого не стоптали, — докладывал, шумно дыша, молоденький егерь. — Пришлось по им пулять, двоих сумели с коней сбить. Один ранетый ускакал, но крови много на траве оставил. Емельян Архипович послал у вас спросить: какие дальше ваши приказания будут?
— Что за всадники, на кого похожи? — спросил вестового Алексей.
Тот пожал плечами.
— Господин подпрапорщик сказал, что они на татар похожи, на тех, которых они при Ларге и при Кагуле когда-то били, из этой, из лёгкой турецкой кавалерии. Трофея никакого нет с них, так, по сабельке да копью, а у одного так и вообще при себе лук был. Он и стрелу успел пустить, чуть было Луку к дереву она не приколола.
— Всё понятно, — кивнул Лёшка. — Это татарский разъезд. Через часик-другой они у своих будут, а потом всей стаей, словно осы, сюда налетят. Все боковые и передние разъезды приблизить на дистанцию видимости, с отдалением не более ста шагов! Через пару часов быть готовыми к отражению атаки конницы!
Через час к берегу пристали первые десять лодок.
— Капитан Вихрев! — представился высокий широкоплечий офицер с шикарными усами. — Вторая рота первого гренадерского полка. А вон и командир первой на подходе, — и он кивнул на выпрыгивающих из причаливших лодок солдат. — Тихо у вас здесь, поручик?
— Пару часов назад дозорный десяток татар отогнал, а пока да, пока тихо, — подтвердил Егоров. — Вот теперь уже гостей ждём.
— Ничего, — усмехнулся капитан. Встретим. Как совсем рассветёт, здесь у нас уже батальона три будут стоять!
Ещё через час всё с того же правого фланга раздался коротенький ружейный залп и на позиции влетел боковой дозор Сорокина. Егеря сжимали в руках дымящиеся ружья.
— Сотни две точно будет, вашбродь, — докладывал унтер. — Первые шагах в ста были, еле их разглядели! Ладно хоть лошадь всхрапнула, ну, мы выпалили — да сюда бежать!
