— Ваше благородие, его превосходительство просят вас тотчас же быть у него! Они со штаб-офицерами и с командирами подразделений у западной батареи изволят сейчас совет держать.
— Сейчас буду, — кивнул Егоров и обратился к Милорадовичу: — Живан, ребят со Спиридоновичем срочно в главный обоз отправляйте. Пусть там армейский лазарет найдут и наших раненых там всех чин чином разместят! Раны мы, конечно, со всем старанием обработали, но им ведь постоянный уход и покой нужен, а мы здесь с места на место бегаем. И размещай уже роту на ночь, чтобы хоть какие-нибудь удобства для отдыха у людей были!
* * *
Лицо Вейсмана было сосредоточенным. Он оглядел всех собранных командиров.
— Господа, только что пришла депеша от командующего армией. С юга, со стороны Шумлы, к нам приближается отборный османский корпус, по своей численности сопоставимый со всей нашей армией. С запада, со стороны Туртукая, нависает вражеская конница. Здесь, в Силистрии, стоит более чем тридцатитысячная армия турок. Генерал-фельдмаршал принял решение об отводе всех войск на свой левый берег Дуная. Обсуждать его решение я не хочу. Для того чтобы задержать турецкий корпус, идущий на помощь гарнизону осаждённой крепости, и дабы прикрыть всю нашу армию от удара на переправе, нам надлежит немедленно выйти ему навстречу и атаковать. Дело обещает быть жарким. Противник силён. Этот корпус под командованием Нумана-паши прислан султаном из самого Стамбула, и состоит он из опытных воинов ветеранов. В его состав входит, кроме того, ещё тысяча ялынкалыджи, которые поклялись драться с неверными только лишь на саблях и никогда не отступать. Но наш командующий верит в нас, он знает, что остановить противника под силу только лишь бывалым и храбрым воинам нашей дивизии.
Отто Иванович обвёл взглядом своих командиров и остановил его на Алексее.
— Поручик, ваша рота ко мне была прикомандирована временно. Вы и ваши егеря прекрасно себя проявили в этом наступлении. Не смею вас больше у себя удерживать, можете убывать с основной армией сейчас же!
— Разрешите, Ваше превосходительство! — Лёшка решительно смотрел в глаза Вейсману.
— Слушаю Вас, поручик, — кивнул тот. — Только попрошу говорить кратко и по существу, ибо времени у нас мало.
На Алексея со всех сторон с интересом смотрели офицеры дивизии. Все они были старше его годами и выше по званию.
— Ваше превосходительство, моя рота была придана вашей дивизии главным квартирмейстерством армии до конца наступления. Мы все вместе били турок, а теперь вы идёте и дальше в атаку, а нас же хотите отослать от себя прочь. Простите, господин генерал, но, как мне кажется, мои люди не заслужили от вас для себя такой немилости! — Егоров исподлобья, даже с каким-то дерзким вызовом глядел на барона.
Тот немного помолчал, как видно, обдумывая ответ, а затем иронично усмехнулся.
— Алексей, как я понял, ты хочешь сказать, что уж коли наступление моей дивизии ещё не закончилось, то и вас от неё отпускать грешно будет, так?
— Так точно, Ваше превосходительство, грешно, — подтвердил Лешка, кивнув. — Почтём за честь быть с вами до конца!
— Будь по сему! — согласился Вейсман. — Благодарю! Господа офицеры! Готовимся к скорому выдвижению! На сборы всем даю двадцать минут. Затем выходим в сторону Кючук-Кайнарджи походной колонной. Впереди казачьи и гусарские разъезды, авангардом и в прикрытии основных сил идут егеря!
Глава 4. Гибель русского Ахилла
— Рота, подъём! — скомандовал поручик, поднимая своих егерей.
— Понимаю, братцы, что устали, но нужно потерпеть, нам за спину заходит османский корпус. Дивизия идёт его бить. Если мы сейчас не отгоним турок, они со всех сторон тогда навалятся на наших!
Солдаты с кряхтеньем вставали с постеленных на землю пологов, тушили уже разведённые костры и выливали из котелков воду на горящие поленья.
— Эх! — вздыхал Василий. — А я-то и воды успел накипятить, думал, ужо крупу пора засыпать, ладно хоть сальца не настрогал, только лишь подсолить кипяточек успел. Остались мы, похоже, сегодня совсем без ужина.
— Не стони, Васятка, не тужься, а то вся мордаха под цвет волос останется, будешь вечно аки девица с алыми щеками щеголять, — поддел рыжего Афанасьева Цыган.
— Ладно зубоскалить, Федька! — буркнул, проходя мимо, насупленный Карпыч. — Из амущества свово ничего, глядите, здесь турке не оставьте. С твово звена и так вон один убыток, кто давеча-то котелок выкинул, а?!
— Дядь Вань, да он же ужо совсем непригодный был! — оправдывался командир разведчиков. — В ём в боку дырина вот такенная ведь была! — и он показал огромный кулак.
— Не такенная, а вот такусенькая! — не согласился старый унтер, показывая щепоткой пальцев диаметр отверстия. — А то вот я и не знаю, какая дырка от мушкетной пули бывает. Вынесли бы его к себе, опосля бы залудили, запаяли у Курта в евойной мастерской да пользовались бы далее. А теперь вот вам новый искать. А-а, никакой из тебя хозяин, Цыган, только бы хмыстать по кустам да по лесу! — махнул Карпыч рукой и поспешил дальше.
Наконец вся рота была выстроена у южного склона холма. Капралы и унтеры проверили наличие личного состава в подразделениях. В строю было сто два егеря. Не вернулся пока лекарь Мазурин, который в это время переносил с тыловым звеном раненых в армейский лазарет. Времени их ждать не было. Только что мимо роты на юг проскакали несколько разъездов кавалерии, а теперь подходил черёд выдвигаться и егерям. Позади уже строились в колонну пехотные батальоны, слышались окрики унтеров, солдатская перебранка да звяканье оружия.
— Рота! Передовое дозорное звено — двести шагов, боковые — сто, лёгким бегом ма-арш! — крикнул поручик, и егеря с лёгким топотом скатились с холма. У подножия темп движения снизили и дальше побежали экономной неспешной рысцой.
Шли по хорошо набитой дороге часов шесть. Дозорное звено уже трижды давало тревогу, и рота занимала оборону в поле или в перелесках. Но каждый раз эта тревога была ложной. От посланных на разведку кавалерийских разъездов к генералу спешили гонцы с известиями о противнике. И первыми, кто становился осведомлёнными, были егеря Егорова.
— Верстах в пятнадцати ужо турка! — прокричал казак, скачущий во весь опор впереди десятка. — К селу подходю-ют, ох и мно-ого!
— В десяти верстах османы! — оповестил гусарский вахмистр. — У Кючук-Кайнарджи на холмах они встают и костры там разжигают.
— Всё, стоит турка! На ночёвку устроился, — оповестил роту третий дозор.
— Кострами там вся долина заставлена. Пять-шесть вёрст до них от силы будет. Вы тут осторожнее, робяты, у них сипахи вокруг большими дозорами ходят. Мы вот с одним столкнулись в упор на лесной дорожке, кое-как потом разошлись. Вона двоих станичников обратно везем, — и урядник кивнул на тела двух посечённых казаков.
Верстах в семи от лагеря неприятеля генерал Вейсман дал своим войскам ночёвку. Костры было велено не разжигать. Солдаты перекусили сухарями, запив их водой из фляг. Спать ложились на земле. Утром на рассвете дивизия была поднята, и подразделения выстраивались в предписанные им боевые порядки.
