Дел по дому у всех хватало, и бездельничать да вести праздную жизнь было некогда. Послабление вышло только на три новогодних дня 28 февраля, и 1, 2 марта.
Новый год встретили шумно и весело. Сотник понимал, что людям нужна моральная и физическая разрядка и передышка. Нельзы же всё время пружине находиться в перетянутом состоянии. И это ведь не железо, а люди! К тому же уже успевшие стать такими дорогими и близкими для самого Андрея.
Помимо всевозможных наготовленных явств и вкусностей устроили себе Андреевцы и массу развлечений. Уже пять стоявших рядом с избой юрт украсились гирляндами из сосновых веток, разноцветных ленточек да тетеревиных перьев. В каждой юрте и избе поставили по маленькой ёлочке, а самую большую, огромную и пушистую ель нарядили и установили прямо у центрального входа. И водили хороводы да пели там песни и весёлые частушки все вокруг неё до упаду. Всех же веселей было конечно малышне. У них были законные каникулы от ежедневных занятий в начальной школе , а взрослые, и такие раньше серьёзные дядьки ветераны, с шумом и весёлыми пересмешками буквально за пол дня выстроили огромную снежную крепость. А потом сами же с хохотом и шутками принимали участие в её потешном штурме да отчайнной обороне, обкидывая друг друга снежками и скатываясь кубарем к её подножию. На крутом и обрывистом берегу реки Ямницы была налита большая ледяная дорога и с визгом и хохотом неслась детвора и сами взрослые по ней на ледянках.
Вот жизнь! И как так раньше не знали мы, что можно вот так вот весело зиму провожать!-с восторгом думал Митя несясь вниз по льду. А впереди прижавшись к нему спиной, весело визжала от восторга Лада.
Праздники удались на славу!
Отдохнули, повеселились от души и снова взялись за работу.
Впереди был месяц распутья и весенней хляби, когда вставало на новгородчине и на всех землях Руси всякое движение от того, что грязь непролазная да разливы ручьёв, рек, озёр и болот заливали всё вокруг. Только и оставалось людям ковыряться возле своих изб да счищать потом ноги от пудовых комьев грязи.
Всё это стоило учитывать. И тут задач было несколько. Основной из них была подготовка к последнему выходу в этом сезоне на уничтожение ватаги Чудина Мечника. Все тренировки и учения были направлены на то, чтобы довести действия бойцов до автоматизма и не допустить более потерь в сотне. Вот и носились все как заведённые.
По несколько часов в увеличившийся световой день мужики занимались заготовкой строевого леса.
Верховодил уже там Вторак. Он же с Ивором и занимался валкой да обрубкой сосен от вершин и веток. Остальные оттаскивали стволы на специальных низких санях волокушах поближе к усадьбе, где и складывали в огромные навалы-пачки. Древисины требовалось море! А плотник Вторак с лодейным старшиной видать дорвались до любимой работы с деревом и «пахали» на вырубках, как проклятые! Пришлось им даже сократить время на боевые тренировки, всё-таки действительно они по факту были только прикомандированными к сотне, и их мнения и пожелания стоило тоже уважать.
Дед Кузьма проводил всё своё время в маленьком, отгороженном от всех закуточке избы возле оружейки, где вечно, что-то пилил, резал и строгал, бурча порой, себе под нос. У него там уже стояли, какие-то приспособы для мастерства, из тех, что недавно привёз приказчик Путяты и дело, похоже, ладилось. Во всяком случае, только вчера с самым торжественным видом Андрею был представлен новенький, сверкающий свеже обработанной сталью и сочащийся густым конопляным маслом реечно-редукторный механизм натяжения арбалета. То самое сердце арбалета-речника с его редуктором-механизмом передачи мощности, реечной рамкой, колесом и рычагом вращения и прочими, прочими мудрёными механизмами, над которыми пятый месяц бился Андреевский мастер. И вот свершилось! До времени его появления в Европе, как помнил Андрей, должно было пройти ещё как минимум пара сотен лет. А у него в усадьбе принцип его работы уже был понят, осмыслен и даже доведён и доработан до определённого совершенства. Так что никаких названий типа «кранекина», или «Немецкого ворота не будет! Только «Кузьмичёвский рычаг» или «Новгородский ворот» и более никак, и решать это будет уже наш мастер-усмехнулся вспоминая вчерашнюю радость Сотник.
Есть тут конечно сложности в самом производстве совершенных, но очень технологичных и дорогих самострелов. Нужна хорошая мастерская с оборудованными рабочими местами, механизмами производства и инструментом. Нужен грамотный ремесленный персонал, и наконец нужет тот качественный материал из которого нужно делать это великолепное оружие, думал Андрей.
Тут «абы кабы, какая железка не подойдёт»– именно вот так сказал вчера сам мастер, внимательно глядя на Сотника.
– Сам представь Андрей Иванович, какая сила натяжения действует на рычаг и на сами плечи самострела- дугу. Если не будет нужной жосткости, то и никакого толку не будет. Похоже, что нужен тут будет сам новгородский или восточный булат.
–По своим свойствам и качеству они так то похожи конечно – проводил лекцию просвещённый в тонкости дела мастер,однако восточный, под названием фаранд, хорасан или табан, что везли восточные купцы из Персии или Инда, а особенно из-за дальнего Ганга будет боее гибким, а значит и силу удара разогнавшийся болт будет иметь такую! И Кузьма закатил глаза к потолку. Ну и расстояние, не чета нынешнему – добил последним аргументом коварный искуситель.
Андрей сидел потресённый всеми открывающимися перед ним перспективами и молча сопел. Если даже сейчас его первый «речник» может «убойно» работать на триста и даже максимальные триста пятьдесят метров, а броню прошивает гарантированно на двести, двести пятьдесят, и это при относительно посредственной, хотя конечно и качественной стали. А если взять тот же наш прекрасный новгородский булат то, какие тогда дали в убойности оружия то открываются?! А если и вообще этот самый фаранд или табан? То, какое элитное оружие же получиться! Эх, оптики тут нет и однозначно, ещё очень долго не будет, получили бы такое дальнобойное снайперское оружие, размечтался Андрей.
– Хотя почему нет! А его биноколь и тот же монокуляр «из того» века! Стоп, стоп, стоп! А вот это уже интересно-и у Андрея даже зачесался затылок от прилива фантазии.
Кх.кх.кхек-закашлялся Кузьма глядя на собеседника и любовно поглаживая свой недавно выработанный им механизм. Андрей очнулся и посмотрел на мастера.
–Будет тебе Кузьмич булат и новгородский будет, и этот самый фаранд, хорасан и табан ты сказал?
– Да он самый-подтвердил тот.
–И табан тебе будет, с кузней, мастрами и подмастерьями, лучшими инструментами этой земли и всеми условиями какие только скажешь. Лишь бы вы делали эти речники качественно и массово. Ты можешь представить себе Кузьмич сотню вооружённых нашими самострелами стрелков, да против одетой в броню рати, где нибудь на льду, нуу… скажем какого нибудь озера, и махнул рукой да хоть бы и на поле? Сто бронебойных болтов на расстоянии пяти сотен шагов, представляешь? Да пока эта рать в броне дойдёт до их линии, это же сколько она своих тел то на той земле оставит? А если две сотни стрелков? А три?! А если перед стрелками заслон прикрытием встал с длинными копьями? Вот то-то же Кузьмич! Мы этим столько крови и жизней наших людей сбережом! А столько клыков острых из пасти врагов Руси повыдергаем!-и сотник аж закачал головой от избытка чувств.
