Шастер кинулся к Сэму Лекстеру, схватил его за полы пиджака,
оттолкнул и закричал:
— Не отвечайте! Не отвечайте! Это опять ловушка. Он заставит
вас обвинить его, а потом привлечет за клевету. Вы же не можете доказать, что
он подкинул шланг, не говорите этого, не говорите ничего! Предоставьте мне
вести переговоры!
Оуфли шагнул ближе к Лекстеру и сказал через плечо Шастера:
— Ты что, Сэм, хочешь мне пришить, что я его подкинул?
— А то нет? — с горечью произнес Сэм Лекстер. — Ты меня не
одурачишь, Фрэнк. За полмиллиона долларов ты еще и не то проделаешь. Теперь-то
я все вижу в новом свете.
— Не забывай, — с холодным достоинством произнес Оуфли, —
что видела это Эдит де Во. Я-то не видел, а когда она мне рассказала, я не
придал этому серьезного значения.
— Господа, господа, — умолял Шастер, поводя головой то в
сторону Сэма, то Фрэнка Оуфли, — джентльмены, успокойтесь! Мы пришли сюда не за
этим. Замолчите!
— Эдит Оуфли! — оскалился Сэм Лекстер, не обращая внимания
на своего адвоката. — Не умерла бы она, я бы кое-что о ней сказал…
Оуфли в ярости оттолкнул Шастера правой рукой, а левой
ударил Сэма в лицо.
— Господа, господа! — кричал Шастер. — Помните…
Левый кулак Сэма Лекстера, нацеленный в челюсть Оуфли, попал
прямо в лицо Шастера, в то время как маленький адвокат тащил Сэма за пиджак.
Шастер со стоном рухнул на пол. Лекстер размахнулся правой, перевязанной рукой
и нанес Оуфли удар по щеке. Оуфли размахнулся правой, Лекстер промазал левой.
Шастер, лежа на полу, дергал их за брюки.
— Господа, господа, — умолял он, кровоточащие губы не давали
ему возможности говорить громко.
Перри Мейсон положил ноги на стол, откинулся на спинку стула
и затянулся сигаретой, не без веселья наблюдая эту суматоху.
Внезапно Оуфли отступил.
— Извини, Сэм, — сказал он, — я забыл, что у тебя рука
ранена.
Между ними втиснулся Шастер, тщетно пытаясь оттолкнуть
одного от другого. Тяжело дыша, они не обращали внимания на его попытки и
стояли, глядя друг на друга.
— О моей руке не волнуйся, — горько сказал Сэм Лекстер,
потом посмотрел на повязку. На ней показался красный след в том месте, где рана
открылась.
— Не надо, не надо! — воскликнул Шастер. — У него масса
таких трюков. Разве я вас не предупреждал?
Грудь Оуфли тяжело вздымалась, лицо было красно, он сказал:
— Нечего болтать насчет Эдит, вот и все.
Он резко повернулся, прошел через комнату, распахнул дверь в
коридор. Поколебавшись, Шастер выбежал за ним крича:
— Мистер Оуфли! Мистер Оуфли! Вернитесь же, мистер Оуфли!
Оуфли отозвался через плечо:
— Идите вы к черту. Я своего адвоката найму.
Шастер в ужасе взглянул на Сэма Лекстера, потом повернулся к
Мейсону и завизжал:
— Добились своего! Вы это нарочно. Вы их настроили друг
против друга! Вы отравили их подозрением! Вы пустили в ход Эдит де Во! Вы…
— Закройте дверь с той стороны, — спокойно прервал Мейсон.
Шастер взял под руку Сэма Лекстера.
— Идемте, — сказал он. — Нам полагается возмещение убытков.
— Он возьмет адвоката и свалит на меня смерть деда, — горько
сказал Сэм. — Ну и дела.
Шастер потащил его через комнату.
— Не забудьте закрыть дверь, когда будете выходить, —
напомнил Мейсон.
Шастер захлопнул дверь с такой силой, что стена чуть не
обвалилась. Картины все еще качались, когда дверь из приемной открыла Делла
Стрит.
— Ты это нарочно сделал? — спросила она.
Мейсон, продолжая курить, сказал с отсутствующим видом:
— Бессмысленно было заставлять их обоих платить Шастеру.
Ведь их интересы не совпадают. Они должны были это понять. У них будут разные
адвокаты — так удобнее для Дугласа Кина.
Она вздохнула, как вздыхает мать, когда безнадежно избалованный
ребенок спорит с ней, потом неожиданно рассмеялась и сказала:
— Ладно. Я все записала, даже звуки ударов. В приемной
Уинифред Лекстер. Она принесла кота.
— Кота? — удивился Мейсон.
— Да, персидского кота.
В глазах Мейсона сверкнули чертики.
— Пусть войдет.
— А насчет того, что кота из моей квартиры забрала полиция,
так это правда, — сообщила она. — Они сказали управляющей, что должны обыскать
мою квартиру. Взяли у нее ключ.
— Ордер на обыск у них был?
— Не думаю.
— Прокол получается, Делла, — задумчиво сказал Мейсон,
продолжая курить. — Жаль, я не подумал, что они нагрянут к тебе. Сержант
Холкомб укрепляет свои позиции. Он просто завидует. Я его не осуждаю. Надо
признать: мое поведение по отношению к нему может иной раз вызвать раздражение.
— Пожалуй, да.
— Я раздражаю его нарочно, — Мейсон усмехнулся, глядя на нее
снизу вверх. — Впусти Уинифред и жди у себя. Можешь послушать.
Уинифред Лекстер несла в руках большого персидского кота.
Подбородок у нее был вызывающе вздернут, взгляд дерзкий. Даже в том, как она
держала голову, был вызов. Перри Мейсон терпеливо оглядел ее.
— Садитесь, — предложил он.
— Я вас обманула, — сказала она, останавливаясь возле стола.
— Насчет кота?
— Тот был не Клинкер. Вот этот Клинкер.
— Почему же вы мне солгали?
— Я позвонила дяде Чарльзу, привратнику, и сказала, что хочу
его избавить от Клинкера, пусть он его отдаст мне. Он отказался. Тогда я
решила, что лучше всего будет обмануть Сэма: пусть думает, что Клинкера там
больше нет. Я сказала, что возьму Клинкера, и послала Дугласа Кина с другим
котом, который похож на Клинкера. Мы бы подменили Клинкера другим котом, и если
бы Сэм отравил кота, он бы отравил не Клинкера. Ясно?
— Сядьте-ка и расскажите все, — сердито сказал Мейсон.
— Вы мне верите?
— Послушаем дальше.
Она села на край мягкого кожаного стула. Кот начал
вырываться. Она держала его, гладя по голове и почесывая за ушами. Когда кот
успокоился, она поведала:
— Дуглас Кин поехал туда. Кота он взял с собой. Он немного
подождал Эштона, потом вернулся ко мне за инструкциями. Кота он оставил у меня.
