— Да.
— С какой целью? — спросил Мейсон.
— Протестую! — выкрикнул Шастер.
Перри Мейсон любезно улыбнулся и сказал:
— Ваша честь, я представляю в этом деле обвиняемого. Мистер
Шастер в суде представительства не имеет. Если я своим вопросом не противоречу
вопросу обвинения, свидетель обязан на этот вопрос ответить.
— Это так, — согласился судья Пеннимейкер. — Отвечайте на
вопрос.
— Я искал большую сумму денег, которой не хватало после
смерти моего деда, искал и другую собственность.
— Почему же вы искали?
— Потому что я получил телеграмму.
— Представляем эту телеграмму в качестве вещественного
доказательства, — сказал Траслов, глядя на Перри Мейсона с таким видом, словно
ждал, что тот будет возражать.
— Возражений нет, — сказал Мейсон. — Представьте ее в качестве
вещественного доказательства.
Траслов развернул телеграмму и прочел вслух:
«КОЛТСДОРФСКИЕ БРИЛЛИАНТЫ СПРЯТАНЫ В КОСТЫЛЕ ЭШТОНА ТЧК
БОЛЬШЕ ПОЛОВИНЫ ДЕДОВСКИХ ДЕНЕГ ЗАРЫТЫ ПОД ОКНОМ БИБЛИОТЕКИ ГДЕ РОЗОВЫЙ КУСТ
ВЬЕТСЯ ПО РЕШЕТКЕ ТЧК МЕСТО ОТМЕЧЕНО ПАЛОЧКОЙ ВОТКНУТОЙ В ЗЕМЛЮ ТЧК ОНИ НЕ
ГЛУБОКО ТЧК НЕ ДАЛЬШЕ НЕСКОЛЬКИХ ДЮЙМОВ».
— Нужно выяснить, — сказал Траслов, — была ли эта телеграмма
отправлена по телефону и был ли это телефон Уинифред Лекстер, невесты
обвиняемого.
Мейсон промолчал.
— Вы рыли в том самом месте? — спросил Траслов.
— Да.
— Вы были знакомы с Эдит де Во?
— Был.
— В каких отношениях вы были с ней, когда она умерла?
— Она была моей женой, — с усилием произнес свидетель.
— А теперь спросите его, — сказал Мейсон Траслову, — что
говорила ему Эдит де Во насчет смерти его деда.
Траслов удивился, но сразу повернулся к свидетелю.
— Эдит де Во говорила вам о чем-нибудь, связанном со смертью
вашего деда, о каких-то подозрительных обстоятельствах, которые она заметила в
вечер пожара?
— Ваша честь! — вскочил Нат Шастер. — Ваша честь! Ваша
честь! Вопрос отводится! Это основано на слухах! Лишено основания…
Судья Пеннимейкер стукнул своим молотком.
— Сядьте, господин адвокат, — приказал он. — Вы нарушаете
порядок: вы не имеете в этом деле представительства, разве только вы выступите
защитником Сэма Лекстера.
— Я отвожу вопрос как раз в интересах Сэма Лекстера.
— Сэмюэль Лекстер не является какой-либо из сторон в этом
деле. Адвокат Мейсон и только он имеет право отводить вопросы. Я уже сообщал
вам об этом.
— Но это грубое нарушение! Моего клиента обвиняют в убийстве,
не давая ему возможности защищаться! Ну и ловчат эти два юриста! Начинают с
того, что привлекают за убийство совсем другого человека, а потом обвиняют
моего клиента, а я ничего не могу поделать, потому что они не отводят вопросы!
Судья Пеннимейкер помимо воли улыбнулся.
— Ситуация ироническая, господин адвокат, — сказал он, — но
бесспорно в рамках законности. Сядьте и воздержитесь от того, чтобы прерывать
ведение цела.
— Но он не должен отвечать. Иначе у него будут неприятности.
Я ему советую не…
На этот раз судья не улыбался.
— Сядьте, — сказал он, — и успокойтесь, иначе вас выведут из
зала и оштрафуют за неуважение к суду. Ну?
Нат Шастер медленно сел.
— Сидите и молчите, — приказал судья Пеннимейкер. Потом
повернулся к свидетелю: — Отвечайте на вопрос. Разумеется, если нет возражений
со стороны защиты. Если есть возражения, я подержу мнение о том, что данное
свидетельство основано на одних слухах.
— Вопрос ни в коем случае не отводится, — изысканно вежливо
заявил Мейсон.
Шастер приподнялся, потом снова сел с неприятной гримасой.
Фрэнк Оуфли медленно сказал:
— Моя жена мне говорила, что вечером того дня, когда был
пожар, она шла мимо гаража. Она видела, что Сэм Лекстер сидел в машине,
выхлопная труба была соединена с радиатором отопления при помощи шланга — через
радиатор нагревалась спальня моего деда.
— Мотор работал? — спросил Траслов.
— Она говорила, что работал.
— Она вам говорила, кому еще она об этом рассказывала?
— Да.
— Кому же?
— Перри Мейсону, адвокату, и Дугласу Кину, обвиняемому.
— Достаточно, — сказал Траслов. — Спрашивайте вы, господин
защитник.
Перри Мейсон почти светским тоном заметил:
— Мистер Оуфли, вы, кажется, были с Эдит де Во перед тем,
как она обнаружила Сэмюэля Лекстера в машине в ночь пожара?
— Это так. Мы с ней гуляли и… строили планы на будущее… —
Свидетель внезапно осекся, отвел глаза, его лицо перекосила гримаса. Он с
трудом овладел собой, потом посмотрел в глаза Перри Мейсону и сказал хриплым от
волнения голосом: — Я боялся, что дед не одобрит этого брака. Наши встречи были
тайными, но мы собирались пожениться, как только будет возможность.
— Она была абсолютно уверена, что в машине сидел именно
Сэмюэль Лекстер? — задал следующий вопрос Перри Мейсон.
— По-моему, да, — сказал Оуфли. — Хотя она говорила, что не
рассмотрела его лица. У Сэма Лекстера заметная шляпа, ее-то она ясно видела.
— Он с ней говорил?
— Да, говорил, и ей показалось, что это был голос Сэма
Лекстера. Хотя, когда я ее расспрашивал, она припомнила, что голос звучал
приглушенно из-за того, что человек наклонился над рулем.
— Известны ли вам какие-либо мотивы, по которым Сэм Лекстер
хотел бы убить своего деда?
— Ну конечно. Завещание.
— Известны ли вам какие-либо мотивы, по которым он хотел бы
убить Чарльза Эштона?
Нат Шастер изобразил на своей физиономии целую пантомиму,
выражающую протест, но, вспомнив предупреждение судьи, остался на месте и
промолчал.
— Нет, не известны, — ответил Оуфли.
— Знаете ли вы, где был Сэм Лекстер, когда убили Эштона?
— Нет, не знаю.
— А вы где были в это время?
— Я был у Эдит де Во.
— Совершали свадебный обряд? — спросил Мейсон.
Свидетелю было явно неприятно отвечать на этот вопрос.
