— Он еще не полон, но главное я узнал.
— Хорошо, приходи.
— Наверное, я лучше все обдумаю, если ты придешь ко мне, —
предложил Пол Дрейк. — Я на углу улиц Спринт и Мелтон. Здесь закусочная, и мы
могли бы перекусить. У меня ни крошки не было во рту, пока я охотился за
информацией.
Нахмурившись, Мейсон созерцал лежащее на столе завещание.
— Хорошо, — согласился он. — Еду.
Взяв такси, он добрался до того места, которое указал Дрейк.
Внимательно заглянув в глаза детективу, он сказал:
— Похоже, ты напал на след, Пол. У тебя вид кота,
нализавшегося сливок.
— Разве? Сливок немного.
— Что нового?
— Расскажу, когда поедим. На голодный желудок говорить
отказываюсь… Господи, Перри, не влезай ты в это дело. Так на него накинулся,
будто речь об убийстве. Всего-то навсего кот. Бьюсь об заклад: ты не
заработаешь больше пятидесяти долларов.
— Точнее — десять, — засмеялся Мейсон.
— Вот так-то! — Дрейк обратился к воображаемой публике.
— Гонорар тут ни при чем. Адвокат доверяет клиенту. Сколько
заплатит, столько и хорошо. Если клиент ничего не платит, не стоит браться за
дело, но если платит — не имеет значения, пять центов или пять миллионов
долларов. Адвокат должен все сделать для своего клиента.
— С такой теорией ты мог бы заниматься практикой, Перри,
разве только частным образом… Вот и закусочная.
Мейсон остановился в дверях, с сомнением разглядывая освещенный
зал. Молодая темноволосая женщина со смеющимися глазами и полными яркими губами
восседала над батареей вафельниц. Единственный посетитель расплачивался с ней.
Она пробила в кассе чек, наградила посетителя сияющей улыбкой и начала вытирать
стойку.
— Что-то я не уверен, что хочу вафель, — сказал Мейсон.
Сыщик взял его под руку и мягко втащил в зал.
— Конечно, хочешь!
Они уселись у стойки. Темные глаза пробежали по их лицам,
полные яркие губы растянулись в улыбку.
— Две порции ветчины, — сказал Дрейк. — И вафли.
— Кофе? — спросила молодая женщина, выкладывая на тарелки
ветчину и вафли.
— И кофе.
— Сразу?
Она налила две чашки кофе, добавила по ложечке сливок,
поставила на блюдца. Расстелила бумажные салфетки, разложила приборы, поставила
стаканы с водой и положила на тарелки масло. Загудели вафельницы — и Дрейк
повысил голос:
— Ты думаешь, Перри, можно оспорить завещание Лекстера?
— Не знаю. В этом завещании есть что-то странное. Я три часа
над ним думал.
— Забавно, что он лишил наследства любимую внучку, —
продолжал сыщик громким голосом. — Сэм Лекстер гонялся за развлечениями,
старику это не нравилось. Оуфли — парень замкнутый, неконтактный. Старик и его
не очень-то любил.
Молодая женщина за прилавком перевернула ветчину и бросила
на них быстрый взгляд.
— Завещание оспорить трудно? — спросил Дрейк.
— Ужасно, — утомленно признал Мейсон, — если пытаться его
оспорить на основании постороннего влияния или душевной болезни. Но говорю
тебе, Пол, я собираюсь это сделать!
На стойку со звоном швырнули тарелку. Мейсон поднял
удивленный взгляд навстречу вспыхнувшим глазам и решительно сжатым губам.
— Послушайте, — сказала девушка, — что это за игра? Я вполне
самостоятельна, в помощи не нуждаюсь, а вы являетесь…
Пол Дрейк сделал рукой жест с деланным безразличием
человека, который устроил сенсацию, но хочет выдать ее за будничную работу.
— Перри, — сказал он, — познакомься с Уинифред Лекстер.
Столько искреннего удивления отразилось на лице Мейсона, что
негодование растаяло в глазах девушки.
— Вы что — не знали? — спросила она и указала на вывеску за
окном: — Вы могли бы прочесть — «Вафли Уинни».
— Я не посмотрел на вывеску, — сказал Мейсон. — Меня привел
сюда мой друг. Какова была идея, Пол? Выудить кролика из шляпы?
Поглаживая чашку кончиками пальцев, Дрейк слабо улыбнулся:
— Я хотел вас познакомить. Я хотел, чтобы мой друг увидел,
как вы тут управляетесь, мисс Лекстер. Наверное, наследнице не следовало бы
печь вафли?
— А я вовсе не наследница.
— Не говорите так уверенно, — сказал Дрейк. — Ведь это
адвокат Перри Мейсон.
— Перри Мейсон? — повторила она. Глаза ее расширились.
— Слышали о нем? — поинтересовался Дрейк.
— А кто же не слышал? — Она покраснела.
— Я хотел кое-что спросить о вашем дедушке, — сказал Мейсон.
— Дрейка я нанял, чтобы найти вас.
Она сняла железную крышку с вафельницы, вынула две румяные
вафли. Быстро и ловко положила на них тающее масло, вручила каждому по вафле и
по тарелочке с ветчиной.
— Еще кофе? — спросила она.
— Нет, и так все прекрасно, — заверил ее Мейсон.
Мейсон откусил вафлю — и на его лице отразилось удивление.
— Где вы научились так готовить? — поинтересовался он.
— Дедушке очень нравились такие вафли. Когда я осталась сама
по себе, я решила, что можно этим зарабатывать. Сейчас-то спокойно, а час назад
здесь такая толпа была, и после театра будет. Ну, и утром тоже.
— Кто управляется с торговлей утром? — спросил Мейсон.
— Я.
— И после театра?
Она кивнула:
— Я для себя работаю, наемной прислуги не держу, нет такого
закона, чтобы ограничить мое рабочее время.
Дрейк подтолкнул Мейсона ногой под столом и сказал, почти не
шевеля губами:
— Вот так птичка за окном!
Мейсон поднял глаза. Снаружи в преувеличенном приветствии
отчаянно тряс головой, распустив губы вокруг редких зубов, Нат Шастер. Как
только он понял, что Мейсон его видит, он отошел от витрины. Мейсон заметил,
что Уинифред Лекстер растерялась.
— Вы с ним знакомы? — спросил он.
— Да. Покупатель. Закусывает здесь уже два или три дня.
Сегодня он дал мне подписать какую-то бумагу.
Мейсон не спеша положил нож и вилку на край тарелки.
— Ах так? — сказал он. — Подписать бумагу?
— Да. Сказал, что я, конечно, помогу выполнить волю дедушки,
даже если он меня не упомянул в завещании, он верит в мое благоразумие, я ведь
в состоянии понять, что дедушка мог со своими деньгами делать что хотел, но
другим внукам придется долго ждать, пока пройдет всякая бюрократическая
волокита, а я могу помочь им и сэкономить время, если подпишу.
