— Что это была за бумага?
— Не знаю. Что-то там говорилось о том, будто мне известно,
что дед не был сумасшедшим, и что меня завещание удовлетворяет, и что я не
стану его опротестовывать… Но я действительно не стану этого делать.
Дрейк многозначительно посмотрел на Мейсона.
— Он вам что-нибудь заплатил? — поинтересовался Мейсон.
— Он хотел дать мне доллар. Подошел и оставил на прилавке. Я
подняла его на смех и сказала, что ничего мне не нужно, но он сказал, что я
должна взять доллар, чтобы все было законно. Он очень милый. Сказал, что ему
нравятся вафли и он будет рекламировать мое заведение.
Перри взглянул на вафлю.
— Да, — сказал он медленно. — Это он сделает.
Уинифред Лекстер положила руки на полку, где стояла батарея
металлических вафельниц.
— Ладно, — она наклонила голову. — Теперь я вам кое-что
скажу. Все равно. Я знала — того типа подослал Сэм Лекстер, и догадывалась, что
он адвокат. Я понимала, что он меня заставляет подписывать эту бумагу потому,
что боится, как бы из-за меня не вышло неприятностей. Не знаю уж, зачем вы
здесь, но вы, наверное, хотите меня втянуть в какую-то тяжбу. Давайте поговорим
в открытую. Дед был не дурак. Он знал, что делает. Он решил оставить состояние
моим братьям. Ладно. Меня это вполне устраивает. Мы все трое давным-давно жили
с ним. Мы привыкли, что он оплачивает наши счета. О деньгах мы не заботились.
Мы не боялись ни депрессии, ни безработицы, ни паники на бирже. Денежки у деда
водились — наличные. Он щедро нам их раздавал. И что из этого вышло? Мы были
отгорожены от мира. Мы не знали, что вокруг происходит, и знать не хотели. Мы
жили так, что к старости могли бы угодить в богадельню. У меня было двое
мальчиков, которые за мной ухаживали. Не знаю, кто мне больше нравился. Оба
были хороши. Потом дед умер, ничего мне не оставил. Мне пришлось начать
работать. Я занялась делом и узнала кое-что о жизни. В этом заведении я увидела
больше людей и получила больше радости от работы, чем за всю свою жизнь. И я
избавилась от ревности двоюродных братьев, которые боялись, что я унаследую
все. Один из моих поклонников сразу потерял ко мне интерес, как только понял,
что у меня не будет собственного миллиона. Второй только о том и думает, как бы
мне помочь. Так вот, подумайте: хочу ли я идти в суд, поливая грязью деда и
других внуков, чтобы заиметь состояние, которое мне вовсе не нужно?
Перри Мейсон протянул через стойку свою чашку:
— Налейте-ка мне еще кофе, Уинни, и я пришлю сюда всех своих
друзей!
Ее сияющие глаза на минуту остановились на лице адвоката,
усмотрев в нем нечто ей понятное. Она облегченно рассмеялась:
— Очень рада, что вы поняли. Я боялась, что не поймете.
Пол Дрейк прочистил горло:
— Слушайте, мисс Лекстер, прекрасно обладать такими
чувствами, но не забывайте, что они могут измениться. Добывать деньги тяжело.
Вас уже втянули в это дело, и вы что-то подписали.
Уинифред подала Мейсону чашку с кофе и подчеркнуто сказала:
— Объясните вашему другу, в чем дело, хорошо?
Мейсон прервал Пола Дрейка, сжав его руку мощными пальцами:
— Пол, ты не понял. Ты дьявольски расчетлив. Почему бы не
забыть о деньгах и не посмеяться? Не стоит задумываться о будущем, когда есть
настоящее. Важно не то, что ты сэкономишь, а то, что ты делаешь и как ты это
делаете.
Уинифред кивнула. Детектив пожал плечами:
— Вы приближаете свои похороны.
Мейсон доел вафлю не спеша, чтобы почувствовать вкус.
— Вы будете иметь успех, — сказал он девушке, отдавая пустую
тарелку.
— Я уже имею его: я нашла себя. С вас восемьдесят центов.
Мейсон вручил ей доллар.
— Сдачу положите под тарелочку, — сказал он улыбаясь. —
Какие у вас отношения с Эштоном?
— Эштон — старый ворчун, — усмехнулась она, ловко
манипулируя с кассовым аппаратом.
Мейсон сказал с тщательно рассчитанным участием:
— Так скверно, что он лишается своего кота.
Уинифред застыла над раскрытым ящиком с мелочью:
— Как это — лишается кота?
— Сэм не разрешает ему держать животное.
— Но по завещанию он должен разрешить! Он обязан держать
Эштона!
— Но не его кота.
— Вы хотите сказать, что он запрещает Эштону держать
Клинкера?
— Именно так.
— Но он не может выгнать Клинкера!
— Он грозится отравить его.
Мейсон, слегка подтолкнув Дрейка, направился к двери.
— Минутку, — окликнула она. — Надо же что-то делать! Он не
должен… Это же ужасно!
— Поглядим, что мы можем сделать, — пообещал Мейсон.
— Но постойте! Вы должны что-то предпринять! Может быть, я
смогу помочь? Как вас найти?
Перри Мейсон дал ей карточку и сказал:
— Я адвокат Эштона. Если вы придумаете, как помочь, дайте
мне знать. И не подписывайте больше никаких бумаг.
Открылась уличная дверь. Молодой человек среднего роста
улыбнулся Уинифред Лекстер, потом смерил Перри Мейсона оценивающим взглядом,
скользнул глазами по Дрейку — и стал агрессивен. Он был на голову ниже
детектива, но дерзко подскочил к нему и уставился немигающими серыми глазами:
— А ну, говорите, что вам здесь надо?
— Да просто вафель поесть, парень, — мирно сказал Дрейк.
— Это хороший клиент, Дуг, — вмешалась Уинифред.
— А ты откуда знаешь, что хороший? — молодой человек не
спускал глаз с Пола Дрейка. — Он ко мне сегодня привязался, что будто бы хочет
заключить какой-то контракт и ищет человека, понимающего в архитектуре. Я и
пяти минут с ним не говорил, как понял, что ничего он в контрактах не понимает.
Он детектив.
— Значит, вы лучше как детектив, чем я как деловой человек,
— улыбнулся ему Дрейк. — Ну и что?
Молодой человек повернулся к Уинифред.
— Вышвырнуть его, Уинни? — спросил он.
— Все в порядке, Дуг, — засмеялась она. — Поздоровайся с
Перри Мейсоном, адвокатом. Это Дуглас Кин, мистер Мейсон.
— Перри Мейсон! — Выражение лица молодого человека
изменилось. — А-а…
Мейсон подал руку Кину:
— Рад познакомиться, мистер Кин. А это Пол Дрейк.
Как только Мейсон освободил руку Кина, ею завладел Дрейк:
