В глазах у мальчишки стояли слезы, но он продолжал и дальше чётко докладывать:
«Потом подрядились с каким-то дядькой в Новгород Великий идти, а уже там работать в его мастерских. Но в пути в прошлое лето занедужил отец и помер в Торжке, вот и остались мы с Матвейкой совсем одни. Ну а потом уже и я сам заболел, когда кушать совсем не стало, вот и потерял братишку, не углядел, выходит. После, уже батюшка Феррапонт меня вылечил, обогрел да и сюда отправил.»
– Ндаа…типичная история детской беды для этого времени, – думал Андрей, – Сколько ещё на Руси вот так детишек сирот мучается и угасает от голода да болезней.
– Так, Прохор, я твоему горю искренне сочувствую. Но скажи мне, почему ты курсы оставил, ведь мог бы и дальше готовиться к поступлению в школу?
Прошка вздохнул и опустил голову:
– Стыдно мне, господин Сотник, стало тут оставаться, из-за меня и моей слабости вон, сколько хороших людей то страдает, а двоих так и вообще отчислили напрочь. Как мне после этого всем в глаза то смотреть? – ответил совсем не по-детски мудро мальчишка.
–Страдают они, – хмыкнул Сотник, –Из-за дури своей они страдают, а физическая сила тут не главное, Прохор, был бы сильным дух у человека, а мышцы то нарастут. Ладно, решим мы с тобой так. От курсов ты уже отчислен и тебя лично на поруки берёт старший оружейный мастер поместья, кавалер ордена святой Анны четвёртой степени дед Кузьма. Так? – и строго посмотрел на вскочившего при таком официальном обращении Кузьму.
– Так точно, господин сотник, беру на поруки! Будет у меня в подмастерьях, Андрей Иванович.
– Хорошо, – кивнул головой Сотник, – Сейчас ты оставишь точное описание своего брата Матвея, все его приметы, и с попутным торговым караваном наш человек попробует его разыскать и доставить в усадьбу. Тебе же даётся год на укрепление и поправку здоровья, а уже следующим летом ты будешь повторно проходить курсы молодого бойца для зачисления в воинскую школу отроков по всей строгости, и тут уж не взыщи, спрос будет по полной!
Прошка столбом застыл, слушая, что ему говорил Сотник, и не верил своим ушам. Ему не придётся скитаться и голодать, у него будет свой дом и любимая работа в усадьбе. А самое главное есть шанс, что найдётся его единственный оставшийся родной человек, братишка, и он сможет ещё раз попробовать поступить в эту удивительную школу, где так интересно и где получаешь столько необычных знаний. Он просто не верил, что сейчас всё это происходит с ним лично.
– Разрешите только один вопрос, господин Сотник, – осмелился тихонько мявкнуть малыш.
– Хм…? – удивлённо хмыкнул Андрей, – Ну, говори!
– Господин Сотник, оставьте, пожалуйста, Лёньку с Петькой на курсах, Христа Ради прошу – пропищал тоненьким голосом малец.
Андрей аж поперхнулся от неожиданности.
–Пошёл на улицу, нахалёнок! – быстрее выталкивал мальчишку за дверь побледневший Кузьмич.
– Всё-всё-всё, мы уже ушли, Иванович, спасибо за мальца,– и мышкой вышмыгнул за ним сам побыстрее в дверь.
– Ну, кино-о! – только и смог протянуть удивлённый Сотник.
– Терпите. Не будете уходить?
Перед Лёнькой с Петькой стояли два подростка в военной форме сотни, в зелёных беретах солдат и погонах рядовых бойцов, при штатном оружии и с сверкающими георгиевскими крестами на груди.
– Так точно, господа бойцы! – вытянулись в струнку мальчишки.
Да ладно вам тянуться, давайте вместе посидим на лавке, – и Митька первым присел возле полосатого шлагбаума.
–Садитесь, что маячите то, сказали же вам, – проворчал Марат, и нарушители дисциплины присели рядом.
– Третий день уже сидите, да? – продолжил разговор Митяй.
– Третий, – подтвердил, горько вздохнув, Лёнька.
– И ещё тридцать третий будете, – передразнил его берендейка, – Вы что же, так вот как девки печалью командира взять хотите?
– Не-ет…не берём мы никого, просто не в мочь нам идти отсюда, сил нет, как обратно хочется в нашу Школу назад вернуться.
– Ну, так проявите силу характера, курс бежит, и вы вместе бегите. Курс отжимается, а вы рядом отжимайтесь. Курс работает, и вы тут около усадьбы что-нибудь копайте или убирайте там что-нибудь, чтобы, главное, было видно, что вы настоящими бойцами до смерти хотите быть, а не девками плаксами в грусти и печали. Жалобить тут никого не надо, это тут точно не пройдёт. Нужно характер свой проявить, мужество! – внушали уже успевшие повоевать мальчишки своим сверстникам.
– Всё поняли?
Лёнька с Петькой синхронно кивнули в ответ.
– Тогда держитесь ещё четыре дня. Как только полная седмица исполниться с того дня, как вас отсюда за дурь выперли, то коли выдержите, мы за вас с ходатайством к Сотнику пойдём. Имеем право как бойцы и Георгиевские кавалеры, правда, Маратка? – спросил Митяй у друга.
–Правда, пойдём, – подтвердил Марат. За правильных пацанов – можно!
И у курсов молодого бойца появились два последователя, делающие всё то, что делали отроки в усадьбе, только ещё больше и ещё более старательней.
–Бегают? – спросил как то Андрей вернувшегося с традиционного кросса Ермолая.
–Ещё как бегают, – усмехнулся десятник, – Только больше нас, быстрее нас и дальше нас. Аж самому их жалко стало, господин майор. Откуда только силы то у них берутся? – и виновато вздохнул.
– Ну-ну, –кивнул Сотник, – Пошли азы рукопашного боя курсу давать! Я думаю, что сегодня можно уже будет всю солому из-под слег убрать, пусть привыкают, что нет им смягчения на земле, и нужно быть внимательней к верховым работам и высотному бою. Пригодится в рати.
Между двумя высоким щитами на высоте двух метров были выставлены длинные слеги, по которым и бегали, уворачиваясь от шестов инструкторов, мальчишки, падали и учились при этом держать равновесие, группироваться и вообще вести правильный верховой бой.
Двадцатого июля, как раз через неделю после ч.п., на курсах перед Сотником стояли по всей форме два самых младших Георгиевских кавалера поместья и держали в руках рапорты в виде написанных пергаментных листов, вручая их с довольно нахальным и официальным видом самому командиру.
– Значит, ходатайствуете за нарушителей? – усмехнулся Андрей, – Ну-ну…Дежурный строй, курсы! – отдал команду дежурному десятнику и вышел на крыльцо штаба.
Над усадьбой раздался сигнал горна: «Строиться у штаба».
А через три минуты перед крыльцом стояли все девять десятков отроков, учитывая всё прибывающее пополнение и сейчас замерших, буквально не дыша, в ровном двух шереножном строю.
Напротив строя замерли все командиры и два подавших рапорта бойца кавалера.
Что-то сейчас будет! Так прямо и говорила повисшая вокруг всех напряжённая как тетива тишина.
– Капрал Иванко! Привести от шлагбаума ранее отчисленных отроков Леонида и Петра, – отдал команду Сотник.
