– Суетимся и изображаем панику! – отдал команду Сотник, переодетый в одного из членов команды. На палубе началось хаотичное движение, суматошные крики и мелькание голов над высокими бортами с уставленными поверх щитами.
– Кто такие и куда путь держите!? – раздался повелительный выкрик с той ладьи, что им вышла наперерез. А над носовой её частью показалась фигура в отличном доспехе княжьего дружинника.
– Купец Батюшки Новгорода Тимофей, по отцу Андреевич! Путь держу с Византии из Константин града в Новгород Великий со всем своим дорогим товаром. Подорожную грамоту от Новгородских властей имею, а вы кто такие, чтобы препятствие ходу моему тут чинить?! – уверенно ответил хозяин торгового каравана.
– Мы люди Торопецкого князя Давыда Мстиславовича, – ответил воин с уже приблизившейся ладьи, и голос этот показался отдалённо знакомым Андрею.
– А с каких это пор люди Торопецкого князя, да на исконно Новгородской земле озоровать стали? Мы-то у себя рекою путь держим. Так что не мешайте нам служивые и дайте дорогу!
– На вашей ладье есть то, что принадлежит нашему князю! –усмехнувшись, сказал тот же воин в островерхом дружинном шлеме да с длинными светлыми усами. И отдал какую-то команду уже в глубь своего судна, что в плотную прижималась к ладье Сотника.
– Неправда то! – воскликнул купец, – На ладье только то, что принадлежит мне! – и взглянул в глубь судна, где, откинув полог, уже готовились к бою более семи десятков Обережной сотни, – Так что тут вашего-то?! Что надо вам?!
– Ваши жизни! – выкрикнул вдруг Гридень, атаман речных разбойников. И тут же отдал команду своим: «Вперёд!»
Над бортами ладей разбойников вдруг взметнулись десятки фигур, а воздух наполнился слитным звуком щелчков луков и самострелов. В правый борт разом впились несколько крючьев и приготовились перекидные сходни с шестами для удобства быстрого перемещения на соседнее судно.
– Ждём, ждём! – крикнул Сотник, держа свой взведённый самострел в направлении борта.
Вот загрохотало по левому боку, и теперь уже купеческая ладья была полностью сжата со всех сторон. Раздался слитный рёв, а на борта с накинутых сходней, шестов и мостков посыпалась толпа орущих и машущих разным боевым железом атакующих. Доли секунд только длилось их онемение при виде встречающего их снизу плотного строя из восьми десятков бронных воинов.
«Бей!» – раздался крик, и слитный залп десятков арбалетов буквально смёл с бортов всех тех, кто вот только что мнил себя победителем.
«К бортам!» – опять раздалась команда, и к каждому борту бросилось по четыре десятка воинов.
«Бей!» – послышалась команда, и на вторую волну атакующих, что уже были готовы продолжить натиск, обрушился град сулиц и копий.
«Поднять знамя Сотни!» – отдал команду Андрей, и на флагштоке ладьи затрепетал Андреевский флаг с голубым крестом и символичным изображением святого Георгия Победоносца, поражающего своим копьём чёрного змея.
«Руби стяжки! Мостки скидывай!» – метался по палубе Гридень, сразу поняв, в какую он попал в ловушку, и делавшего всё, чтобы спасти себя и хотя бы какие то остатки своих людей.
«Всем стоять! Самострелами, сулицами с борта бей!» – рявкнул свирепо Сотник на тех, кто уже был готов ринуться на абордаж соседних судов. Эта его своевременная команда явно спасла не одну жизнь горячих «обережников». Как не были растеряны происходящим разбойники, но воинами они были опытными, и уже приготовили свои стенки щитов, ощетинившись копьями и готовясь достойно встречать у себя абордажные партии врага.
Андрей же им такой возможности не дал. И, пока в закрытые щитами тела били сулицы да копья, успели перезарядиться те пять десятков самострелов, что как раз только и ждали своего часа ударить.
И вот он наступил.
«Самострелами бей!»
И раздался слитный залп, выкосивший большую часть копейной стенки.
«На абордаж!» – и восемь десятков воинов отработанным до автоматизма движением ринулись на палубы соседних ладей, яростно сметая всё на своём пути.
«Ру-усь!» – ревели глотки с обеих сторон, слышался звон и скрежет металла, да падали на окровавленную палубу люди.
С левой ладьёй всё было законченно быстро. Её сильно поредевшая команда не смогла оказать достойного сопротивления многоопытным ветеранам, что вёл за собой Тимофей, и пала целиком довольно быстро.
С правой же было посложнее. Около восьми бывалых воинов выстроились в плотную стенку возле своего лидера и чётко сдерживали натиск, отбиваясь копьями, секирами и мечами от противника. Вот упал один пробитый копьём «обережный» боец, второму просёк руку атаман Гридень и его быстрее оттащили товарищи.
«Русь!» – раздался такой же слитный боевой клич дружинки, и плотная стенка сделала шаг вперёд, синхронно работая копьями.
«Стенка!» – отдал команду Сотник.
И рядом с ним выстроилась такая же плотная боевая формация из десятка плотно прикрытых щитами воинов.
«Самострелы заряжай! Стенка вперёд! Раз!»
И раздался стук копий о щиты уже с обеих сторон.
Завязался тягучий пеший бой, когда каждое подразделение, состоявшее из опытных воинов, могло часами вот так биться, выискивая и не находя ошибок в обороне противника.
– Андрей – Дозорный Мстислава Удатного, ты ли это? – раздался вдруг возглас из-за стенки противника.
– Я! – ответил Андрей, – Был им когда-то! А сейчас я Сотник Обережной и Дозорной сотен Новгорода Великого. А ты кто?! Уж больно голос мне твой знаком воин.
– Ну вот, гляди ка! Сама Обережная сотня за мной пожаловала! Великая же честь для меня сирого напоследок! – раздался насмешливый голос из-за стенки, – Мы с тобой не раз когда-то в походы ходили Сотник да на пирах сидели рядом, мёд пили. И на учебных боях доводилось выходить друг против друга тоже не раз. А вот же под конец довелось и смертным боем сойтись.
– Узнал я тебя! – крикнул в ответ Сотник, – Трудно мне тебе здоровья желать в такой-то час, однако, приветствую тебя, Мирослав сын Ивана, храбрый сотник Смоленского князя Мстислава Давыдовича! Что же привело тебя, достойного воина, на этот кровавый путь разбоя и стяжательства?!
– А нет уже давно той сотни, Андрей, и сотника того нет Мирослава! Не нужны бывают верные воины своим князьям, очень неудобны и неугодны они порою для власти становятся. Вот и нет княжьего дружинника Мирослава, а есть атаман Гридень! Одно меня радует, Сотник, что от хорошей стали жизнь я сегодня прерву, а не от поганой верёвки или лихоманки в подвале.
– Не порти мне последний праздник, друг. Не проси о сдачи! – и отдал команду своей дружине, – Вперёд, раз! Вперёд, два!
