– Итак, враг будет превосходить нас численно, и вступать с ним в прямой бой для нас будет смерти подобно. Даже если мы каким-то там чудом совместно с князьями его и сможем разбить, то почти всю нашу бригаду там, на поле, мы и оставим. А я этого не хочу и не допущу, также как и вы. Предлагаю объединить свои конные силы с Ярославовой дружиной и не допустить порыва литвин в Новгородские земли, а всю нашу пешую рать посадить на усиление в Торопецкую крепость. И ещё, предлагаю создать на базе нашего разведывательного взвода и приданных ему опытных лыжников лесовиков, что-то по типу отдельной лесной лыжной рати. С засадой с помощью конницы, как осенью было у Василия, в этот раз у нас уже точно не получится. Литвины один раз обожглись, и теперь будут чётко отслеживать все те конные отряды в округе, что там будут следы оставлять. Они не дураки, и наездники из них хорошие. Как волков нашу конницу выследят да обложат, а уже потом в прямой сече на копья всех возьмут. А вот хорошо подготовленный лыжный отряд взять уже не так-то просто будет. Конница за лыжниками в лес по сугробам не пройдёт, и тут уже главное нашим отрядам самим не увлекаться да не отрываться далеко от больших лесных массивов, нанося постоянно мелкие, но болезненные укусы. Сформируем три лыжных отряда по паре десятков бойцов, в каждом и прикрепим к нескольким базам снабжения. И пусть себе разъединяются, объединяются, когда нужно да работают по врагу. При облавах и погонях быстро рассыпались по лесу, и ушли от конницы, а потом снова собрались вместе и опять вцепились врагу в штаны, вон как наши лайки медведей треплют на охоте, отвлекая от нас.
– Есть, конечно, и против этого средство. Это создать такие же ягд (охотничьи) команды из опытных охотников-лыжников да задавить нас числом и умением. Но, думаю, что не успеют литвины в этот раз организоваться, и столько охотников у них в этот раз тоже не будет. Не промысловики они по натуре своей, это наши привыкли месяцами в тайге белку в глаз бить, чтобы шкурку не портить. Так что, тут мы их на шаг и порой даже на два пока что опережаем.
Подумав, малый штабной совет решил взять этот первоначальный план за основу, корректируя и добавляя уже в него что-нибудь со временем.
Варуну было дано задание сформировать шесть десятков лыжников, перемешав в них опытных лесовиков из карел и вепсов с теми воинами из бывших русских охотников промысловиков, которых в бригаде тоже было немало. За пару месяцев можно было вполне себе сбить неплохие команды и потренироваться на лыжных переходах да в отработке особой охотничьей-диверсионной, как её уже тут сами все называли, тактике.
В каждый десяток передавался один реечный самострел дальнего боя для самого лучшего стрелка снайпера. Седьмой, особой конструкции забирал себе сам Варун. Оружейный умелец, мастер Кузьма, с Прошкой установили на самом дальнобойном речнике единственный имеющийся у Андрея монокуляр «veber ultra sport» с десятикратным увеличением. И теперь зачастую можно было видеть, как Варун удалялся со своими снайперами разведчиками подальше на стрельбище и пристреливал под себя это уникальное, дальнобойное оружие.
Прошка вообще, наверное, сейчас был самым счастливым человеком в усадьбе. Неделю назад с последним торговым караваном из Торжка привёз приказчик Путяты Селяновича Зосим худого малыша, в котором ошалевший от радости Прохор узнал своего младшего потерянного им более года назад братишку. Малец был измождён до крайности и помещён для поправки здоровья в госпиталь. И теперь Прохора можно было найти только в двух местах. Около своего верстака в оружейной мастерской самострелов и в больничной палате брата. Выпуск речников же удалось довести до семи в месяц, и общее их количество к началу похода должно было составить не менее пяти десятков. Плюс не мене, чем восьмидесяти, было с перезарядкой «козьей ножкой», да с простой ручной перезарядкой и «самсоновым поясом» вообще было уже более полутора сотен, так что стрелковая насыщенность бригады на пробитие брони была теперь высокая.
Нагрянувшая с метелями и снегопадами зима укрыла Андреевское белым снежным одеялом. Реки оделись плотным ледяным панцирем, и вновь неугомонная ребятня со слободки каталась вниз с обрывов на ледянках. Иной раз среди детворы можно было увидеть и курсантов ратной Школы. По выходным давались увольнительные, и бравые мальчишки в красивой форме вовсю старались произвести впечатление на слободских девиц, а те, как обычно, подшучивали над ними да сбивались в небольшие шумливые стайки.
Вот и сегодня, как год назад, Митяй нёсся по речному накатанному обрыву, крепко сжимая за плечи Ладу, и сердце его сладко замирало от счастья, находясь рядом с любимым человеком. Всего-то год прошёл, а сколько уже за это время случилось. Побывал ни в одной битве, на волосок от гибели был, и кровь свою да чужую пролил в боях изрядно. Не был он уже тем наивным да смешливым мальчишкой как когда-то. Возмужал и окреп Митяй. Но сумел он сохранить человечность и доброе справедливое сердце.
Вот и сейчас краснели его щеки, когда смотрел он на свою подругу да слушал её голос.
– Ты, Митя, вперёд только не лезь, когда вы все на рать пойдёте. И так вон уже два раза ранен был, а в последний раз так вообще целый месяц встать не мог после тех вон стрел данских.
– А мне понравилось, – улыбался в ответ мальчишка, – Вон как ты от меня ни на шаг тогда не отходила в госпитале. Даже Катька с Лизкой боялись подходить.
– Дурак ты, Митька! – вспыхнула девчонка, – Я тебе серьёзно говорю, а тебе бы всё шутки шутить!
– Ладно-ладно, – примирительно сложил он руки, – Есть беречь себя!
Только, чур, в следующий раз мы с тобой опять вместе на ледянках кататься пойдём?
–Посмотрим, – улыбнулась Лада, – Как вести себя будешь! – и парочка весело рассмеялась.
В декабре по окрепшему льду, как и обещал Путята, в усадьбу пригнали большое оленье стадо более, чем в три сотни голов. Гнали его опытные карелы из северных родов, что жили по соседству с коренными оленеводами саамами. Только у тех они были по большей части тундровыми и более мелкими. Карельский же северный олень был таёжным и был более крупным со своим более тёмным окрасом да широкими копытами в обрамлении жёсткой щётки волос, что позволяло ему передвигаться по сугробам и болотистой местности.
– Эх, годик назад бы заняться этим! – с досадой думал Андрей, глядя, как стадо уходит в специально приготовленный для него огромный загон крааль, – Сейчас бы в поход взяли побольше оленьих упряжек, и не было бы тогда нужды разведке бегать на лыжах. Ну да с десяток Варуновские карелы всё же обещали подготовить, вот и посмотрим теперь их в предстоящем деле. Так сказать, обкатаем на практике. Глядишь, и пригодится в будущем.
Рождество по традиции в поместье отметили весело и с размахом. В школе были объявлены каникулы, и уже не мелькали вокруг усадьбы полуголые мальчишеские фигуры, несущиеся строем на кроссе по сугробам.
Везде по уже введённой традиции были наряжены ёлки, и все получили подарки и жалованье. Средств на всё было достаточно, и никто обиженным не был, начиная от самого простого крестьянина дальних хуторов, заканчивая сотенными командирами и другими офицерами бригады. Повеселились, отъелись да отдохнули, а тут уже подошло время собираться в поход.
