– Посмотрите вокруг, вот расположилось лагерем новгородское ополчение. Шесть тысяч мужиков пришли сюда со своим оружием, чтобы сразиться с тем врагом, который посягнул на его землю. Они не ратные и не обученные бойцы, как вы. Все они из простых крестьян, рыбаков, мастеровых, плотников или хлебопёков, и им предстоит завтра встать в общий строй со своим копьём, дедовским мечом, а зачастую так и вообще с топором или рогатиной. И они это сделают и умрут, если надо, чтобы только не дать ускользнуть тому злодею, который вот только что недавно ещё грабил, жёг и насиловал на его родной земле.
– Я для себя с сыновьями уже решил встать в один с ними строй, чтобы хоть как-то его укрепить и чтобы все Новгородцы видели, что мы здесь единое целое, и не побежим при первой опасности прочь, развернув своего коня.
– Не сможем сдержать удара супостата, ляжем тут вместе со всеми удерживая этот южный рубеж нашей земли. Ну а, коли удержимся до подхода князей, так честь нам и почёт в этом.
– Вы же, повторюсь, вольны для себя выбрать то, как вы биться будете. А теперь отдыхайте и копите силы для боя.
В сумерках горели костры на опушке лесистого Усвятского озера, сидели у них русские десятки, готовили в котлах нехитрое варево да спокойно между собой разговаривали. И были многие из ратников задумчивы. Как там оно завтра будет, будут ли они вообще живы? Вернуться ли к своим семьям и доведётся ли им увидеть близких? Так бы и пролетели сейчас эти сотни верст, чтобы хоть на миг их всех увидеть, обнять или прикоснуться.
О приближении врага дозорные сообщили заранее. Сначала на лёд озера выскочила передовая дозорная сотня Куршей. Видно было, как всадники приподнимаются на стременах и вглядываются в выстроившиеся ряды Новгородского ополчения.
Ещё и ещё сотня за сотней выходили литвинские войска на лёд из восточного лесного края озера. А вот показался и основной, большой отряд. Издалека над ним были видны стяги, а всадники блестели дорогим доспехом.
– Видать, нача-альство пожа-аловало, – басом пророкотал стоящий рядом с Андреем кузнец Микуло, сжимающий в одной здоровенной руке щит, а в другой–огромный топорище на длинной ручке.
– Да копью-то без разницы, князь ты или простой всадник! – усмехнулся пеший десятник Михаил, – Да, Прошка? – и подмигнул пареньку с длинным копьём.
– Дык всё ж хорошо-то оно, когда длинное! – подшутил Мартын Соловей, сжимая свой большой лук.
И все вокруг засмеялись, разряжая обстановку.
– Что, Сотник, сдюжив ворога то? – серьёзно спросил Андрея Михаил, и все вокруг смолкли, вслушиваясь в их разговор.
– Обязательно сдюжим, брат! Как не сдюжим, когда мы друг за друга встали и свою землю защищаем от врага.
– Это да-а! – протянул уважительно Михаил, – Сдюжим! Твои вон все как один в общий строй встали, даром, что лучшая дружина. Уважа-аем!
– Владыка! Владыка идёт! – понеслось волной по рядам ополчения, и всё войско в едином порыве встало на колени перед пожилым старцем с крестом в руке, осеняющим им русскую рать.
Началась служба перед битвой. Благословение на подвиг.
– Эх, не нравится мне это! – окидывая взглядом, стоящие в единой молитве ряды русских ополченцев, проговорил князь Куршей Мацей,
– Можно было бы попробовать обойти, – поддержал его молодой, но разумный Миндовг, – Без конницы, да по снегам они нас точно не остановят.
– Вы что, позора ищите!? – презрительно протянул князь Витовт, – Что, уже мужиков испугались с копьями? Или Курши только с бабами в разорённых селищах привыкли воевать? – и остальные пять князей засмеялись, показывая своё моральное превосходство да удаль над сомневающимися.
– Строим дружины к бою!
И всё на восточной стороне озера пришло в движение.
Владыка, благословил воинов и отошёл с поднятой вверх боевой хоругвью, а перед строем забегали сотники и другие воинские начальники, проверяя, всё ли в порядке в рядах.
– Давай, Василий, пора, – кивнул Сотник старшему сыну, и над строем пронёсся звук сигнала горна.
Несколько сотен ополченцев выскочили вперёд и начали втыкать двухметровые заострённые с обеих сторон колья в плотный снег и лёд впереди строя. Три минуты, и поверхность озера покрылась ими словно тёмной щетиной.
– Сигнал!
И Василий опять, подняв вверх свой горн, протяжно прогудел команду. А из общего строя по всей его длине вышли Андреевцы, сжимая в руках взведённые самострелы.
Было их 270 и, растянувшись цепочкой, они стояли друг от друга в паре, а то и в трёх шагах. Слева от Андрея стоял младший сын Митяй, а по правую руку у него был – старший Василий.
– До упора заряжай!
И заскрипели дуги самострелов дозаряжая и дотягивая их тугие плечи до максимума, приводя грозное оружие в готовность к самому дальнему бою.
Во время прямого боя дружины литвинских князей чаще всего строились суженными впереди клиньями-колоннами. Впереди располагались защищённые тяжёлой бронёй копейщики, а за ними следовали прикрытые стрельцы лёгкой конницы. Задачей такого клина было смять вражескую рать бронированным кулаком тяжёлых всадников, расколоть её, внести в ряды пехоты противника страх и панику. Затем уже из-за этого железного прикрытия вылетала лёгкая конница, до этого поддерживая атаку своими стрелами, и преследовала бегущего врага, вырубая его или пленя.
– Вперёд! – оскалив рот, выкрикнул Витовт, и его дружина, так же, как и шесть других по количеству участвовавших в битве князей, железным клином начала медленно набирать разбег по льду.
– Ждё-ём! – проревел Андрей, вглядываясь в тёмную массу всадников впереди.
– Ждё-ём!
Вот передовые, тяжело вооружённые всадники, достигли первой цепочки красных флажков, что были загодя расставлены по озёрному льду.
Четыреста шагов – это начальное расстояние для убойной стрельбы самострелов реечников.
– Реечные, огонь! – и он сам, припав к прицелу, спустил спусковой крючок, выцеливая одного из трёх передних шляхтичей своего центрального разгоняющегося клина.
За результатом следить было некогда, всё дело было в быстрой перезарядке мощного оружия и в точном его бое, а клинья врага, набирая ход, уже подходили ко второй линии флажков. Триста шагов – начало эффективного огня для арбалетов с перезарядкой типа «козьей ножки».
– «Козы», огонь!
И семьдесят болтов одним своим залпом, войдя в клинья, выбили в каждом их них всё остриё. Именно там находились самые рослые и защищённые кованой бронёй шляхтичи, выполняя сокрушающую роль тарана для всего клина!
На третью двухсот пятидесяти шаговую линию срезанные клинья влетели уже с приличной скорость, набрав так нужный им разбег. Ощутимо дрожал лёд от многочисленного стука копыт тяжёлых коней. И Митяй, стоявший сбоку от бати, буквально ногами чувствовал эту вибрацию от несущийся на него многотонной махины.
